Затуманившийся взор Ирины послал сигнал гостю: натура впечатлительная, многое может поведать, особенно после нескольких бокалов. Алехин застольную беседу не форсировал, привычно завоевывая расположение старших хозяев — младшего сразил с порога. Мужчины выпили полбутылки водки. Матвей вообще пил мало и редко, а водку — плохой патриот — и вовсе не одобрял. Арсению уже хватило, он немного осоловел от избытка мяса, рыбы и спиртного. Moet amp; Chandon за час привел хозяйку в нужное состояние: легкая ажитация и говорливость. Когда та неожиданно решила выйти на улицу проветриться, Алехин пожелал присоединиться. Жена строго приказала мужу убирать со стола «лишнее». Возражений не последовало.
— Ирочка, — шпион включил шарм, вежливо придерживая женщину под руку, когда, накинув теплую одежду, вышли на крыльцо. — Вам повезло в браке: сын — чудо, муж — гений.
— Да, Сеня — талант! — гордо подтвердила она, не слишком четко жестикулируя руками. — И что? Живем тяжело! Гений, конечно, только кому на Руси гении сдались? Вот, скажите, требуются Москве такие ученые?
— Очень нужны! Арсений Ильич занят нужным делом. Говорит, сделал открытие важное.
— Вы о перемещении частиц во времени? Ну, двигает их туда-сюда, а зарплата грошовая и ту не платят. Вот если бы деньги смог двинуть! Всё обещает…
— То есть его обещаниям нельзя верить? — москвич поднял брови.
— Насчет зарплаты нельзя, насчет науки можно. Он в Сарове работал, когда мы познакомились на курорте. Его тамошний шеф меня заверил, что Сеня получит Нобеля. Ждем-с!
— Наверняка, хотел польстить обаятельной женщине? Выпивши был?
— У Академика после первой водородной бомбы импотенция. А пить тот никогда не пил. Хотя, может, теперь начал от безденежья, как многие.
Светило физики фигурировало и в объективке от Опера. Контакты сомкнулись, побежал ток, компьютер выдал задание: Саров. Оставалось высидеть полчаса до конца ужина и времени появления пикапа. Жулин несколько раз безуспешно пытался перевести разговор в сферу науки. Гость уклонялся: «завтра». Запланированный результат уже достигнут — Матвей убедился, что семья крепкая в своей бедности и любви, что завлаб — цельная и честная личность. Хотя и честный физик способен искренне заблуждаться. Толковый разведчик права не имеет. Это наука бывает чистой, разведка — нет. Вместо гипотез — шампанское, вместо формул — кое-что похуже.
Попрощавшись, вышел за калитку и непроизвольно покосился на резной водосток. Потом глаза цвета подтаявшего снега обратились к Рудольфу, ласкавшему щенка, что робко подошел к нему.
— Надо угостить Жучку, у тебя же всегда имеется еда в машине.
— Ой, не сообразил! Я мигом, Босс.
Алехин гладил и кормил чуть дрожащее существо «дворянских» кровей с тонким намеком от йорк-терьера.
— Послезавтра, возможно, поедем на запад.
— Далеко?
— Верст пятьсот.
— Надолго?
— Дня три.
— На бензин надо бы добавить, — неуверенно произнес рослый сильный водитель.
— Допрасходы, постой и прокорм за мой счет.
— Тогда хоть на Луну.
— Оденься прилично, космонавт, и паспорт не забудь.
С дороги дома выглядят одноэтажными или вообще только гараж торчит. Спускаясь уступом к воде, обретают второй, а то и третий этаж. Самые крутые могут и вовсе быть невидны при подъезде, так и свисают по склону над песчаной полосой, глядя на океан. Парковаться их обитателям приходится у верхних соседей за деньги, естественно. Лестницы ведут вниз, пронизывая жилой массив. Порой приезжие бегуны и серфингисты пытаются ими воспользоваться, несмотря на запретительные знаки. Звонок местного жителя. Бац! Security тут как тут. Ствол из кобуры: «Руки за голову». Вызов полиции: trespassing[17], штраф.
Запреты многим не по нраву, в частности, Николаю, дерзнувшему проигнорировать табличку-предупреждение. В Ульяновске Дрику казалось, что будь у неба ручки, схватился бы за них и притянул небеса к земле. Здесь, а сегодня чувак из отеля напротив толкнул ему «колеса», чудилось иное. Словно идет Николай неописуемо брутальный и сексапильный, а сзади бегут девственницы, телки, женщины и бабы, роняя слезы, вагинальные выделения и предметы одежды. Доска вписывалась в сюжет, крик женщины с гантельками в руках — нет. Прекратив качать провисающие от возраста трицепсы, американка заняла боксёрскую стойку на лестничной площадке — последней перед пляжем. Пришлось её оттереть, рвануть в прибой и грести вдаль.