Выбрать главу

Правила, как водится, написали в Кремле. Для начала «Единству» решили обеспечить хорошую группу поддержки: иметь 73 мандата из 450 для настоящей партии власти как-то несолидно (для сравнения, у КПРФ было 113, у ОВР – 68, а у «Регионов России» – 44).

– Что вам нужно в материальном плане в обмен на вступление в «Единство»? – пересказывал свой разговор с Владиславом Сурковым тогдашний НДРовец, а сейчас оппозиционный политик демократического толка Владимир Рыжков [3]. Вопрос хозяина встречи шокировал Рыжкова, и он ответил любезностью на любезность: «Ничего». Меньше чем через полгода Рыжков был исключен из «Единства» за несогласие с позицией фракции, а с Сурковым с тех пор он больше не разговаривал.

Таким образом, с ходу увеличить свою численность «медведям» удалось до 84 человек: троих пригласили из НДР, еще пятеро были независимыми, не имевшими партийного родства. «Независимые», или «самовыдвиженцы», люди, избиравшиеся в Думу не от партий, а своими силами, давно ушли в прошлое благодаря «Единой России». И произошло это в том числе именно потому, что тогда, в 1999 году, они помогли Кремлю сделать первый шаг к получению контроля над Думой, чтобы другие не перекупали. Тех, у кого не было официального партийного хозяина, здесь насчитывалось больше сотни, и заполучить их в свои ряды хотели многие. Правда, как минимум для половины из них статус «независимого» был простым прикрытием: за одними стояли региональные элиты, за другими – местные предприниматели, за третьими – крупные корпорации. Перетягивание на свою сторону последних удавалось администрации президента особенно успешно.

Еще до официального начала работы Госдумы третьего созыва Кремль завербовал половину «независимых» депутатов и сколотил из них группу «Народный депутат», в которую вошли 54 человека. Присягнув на верность чиновникам администрации, депутаты перестали быть «народными» по факту, но это мало кого смущало. Куда важнее для президентского аппарата было то, что группа изначально позиционировала себя как проправительственная. Вместе с ней кремлевское большинство в Думе составляло уже 138 человек – даже не простое большинство, но уже больше, чем у всех остальных. Появилась возможность говорить с потенциальными союзниками с позиции сильнейшего.

Это пригодилось для следующего этапа подчинения парламента – раздела руководящих постов в комитетах. Посты глав комитетов – основной показатель влияния партии в парламенте. Обычно думские фракции решали этот вопрос сообща. Так могло бы быть и на этот раз. У депутатов была предварительная договоренность: разделить председательские посты в комитетах пропорционально численности фракций и групп. Получалось вполне прилично: у КПРФ и «Единства» – по 8 комитетов, у ОВР и СПС – по 2, у «Яблока» с ЛДПР – по 1. Но Кремль решил выжать из ситуации максимум и переделить портфели в пользу сильнейших. В хорошо срежиссированном сепаратном сговоре приняли участие «Единство» и КПРФ с их группами поддержки – «Народным депутатом» и аграриями, а также верный и проверенный временем партнер администрации – ЛДПР. В результате «пакетного соглашения» послушное большинство в 270 депутатов предложило ОВР и СПС лишь по одному портфелю в руки, а «Яблоко» не удостоили и этого.

– Это же ошметки! – возмущался вчерашний без пяти минут президент Евгений Примаков, хлопая дверью. Несколько дней обиженные меньшевики игнорировали заседания Госдумы, но кардинально изменить ситуацию это не помогло. В итоге коммунисты получили 9 комитетов, а «медведи» – 7. На первый взгляд, они добровольно отказались от одного портфеля в пользу коммунистов – лишь бы ничего не досталось врагу. Но «медведи» ничего не потеряли. В плюсе с 5 портфелями «Народного депутата» это было очень похоже на победу Кремля.

Именно тогда впервые заговорили о вертикали. Волошин выстраивал Думу под Кремль, и впервые парламент стал управляемым. К слову сказать, активисты «Единства» в том торге себя никак не проявили.