— Линда была с ней?
— Нет, в школе. Донна Елена выглядит прекрасно, как всегда. А ты, наоборот — ужасно. Брось ты это ребячество! Одиннадцать боевых вылетов в неделю — чересчур даже для молодых!
— Двенадцать, — уточнил Монтера. — Вы забыли сегодняшний. Не могли бы вы разобраться с бомбами, генерал? Большинство из них почему-то не взрываются. Очень досадно, особенно если учесть все трудности, с которыми приходится доставлять их туда, куда надо.
— Выпей, — предложил Лами Дозо.
— Отличная идея. — Монтера подозвал официанта. — Чай. Как обычно.
— Чай? — удивился генерал. — Черт возьми, что это с тобой?
— Ничего. Просто, когда я был в Лондоне, один мой хороший друг убедил меня, что мне не следует пить кофе.
— А кто такая Габриель? Говорят, это имя написано на фюзеляже твоего самолета?
— Это женщина, которую я люблю, — просто ответил Монтера.
— Я знаю ее?
— Нет. Здесь она никогда не была. Она живет в Париже, когда не живет в Лондоне. Следующий вопрос?
— В Париже? Очень интересно. Если у тебя будет время, можешь зайти к ней.
— Простите, не понял.
— Завтра ты улетаешь в Париж. А сейчас вместе со мной вернешься в Буэнос-Айрес. Да, Гальтьери хотел поговорить с тобой перед отъездом.
— Пожалуй, вам лучше объяснить поподробнее. Я все равно ничего не понял.
Лами Дозо коротко объяснил. Окончив, он спросил:
— Ну, что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что мир сошел с ума, — ответил Монтера. — Но кто я такой, чтобы спорить?
— Это поможет нам выиграть войну, Рауль.
— Выиграть войну? — усмехнулся Монтера. — Да мы ее уже проиграли, генерал. Ее вообще не надо было начинать. И тем более не время посылать меня в Париж, когда здесь гибнут мои ребята.
Официант принес поднос с чаем. Когда Монтера наливал чай себе в чашку, его руки слегка дрожали.
— Чай намного полезнее, чем кофе. — Монтера улыбнулся, вспомнив то утро на Кенсингтон. Это было тысячу лет назад.
Лами Дозо озабоченно взглянул на него.
— Ты устал, старина. Тебе нужно отдохнуть. Идем!
— Вы думаете, я на пределе, — пробормотал Монтера. — Ошибаетесь, генерал. Я уже давно перешел все пределы.
В комнате появился майор Мунро. Увидев Рауля, он улыбнулся.
— Хорошая новость, Рауль. Подобрали молодого Ортегу. Он серьезно ранен, но выживет. Врач сказал, что его спасло холодное море. От холодной воды остановилось кровотечение, иначе он истек бы кровью до смерти.
Мунро заметил генерала и отдал честь.
— Повезло ему, — сказал Лами Дозо.
— Надеюсь, что и мне повезет, — добавил Рауль Монтера.
* * *Через четыре часа Лами Дозо и Монтера были в Буэнос-Айресе, в резиденции президента Гальтьери.
Президент встал из-за стола, вышел навстречу своим гостям и тепло приветствовал их.
— Мой дорогой Монтера, я так рад вас видеть! Вы внесли поистине героический вклад в наше дело.
— Я сделал не больше, чем любой другой летчик, генерал.
— Вы слишком скромны, мой друг. Ну, я думаю, генерал Дозо уже рассказал, какое важное задание вам предстоит. От вас зависит успех всего нашего дела.
— Сделаю все, что в моих силах, генерал. Могу я до отъезда навестить мать?
— Конечно, конечно. Передайте донне Елене мои наилучшие пожелания. Не буду больше вас задерживать.
Президент еще раз пожал им руки. Когда они ушли, Гальтьери вызвал Мартинеса. Молодой капитан появился на пороге кабинета, и президент протянул ему телеграмму, полученную от Гарсии из Парижа.
— Это весьма секретно, Мартинес. Возьми свою книгу, я продиктую тебе краткий отчет того, что мы решили с Лами Дозо и что было нами предпринято.
— Копии генералу Дозо и адмиралу Анайе, как всегда?
— Нет. — Гальтьери покачал головой. — Генерал Дозо уже и так знает, а адмиралу и не нужно знать. Только один экземпляр для меня лично. И поставь гриф наивысшей секретности: «Только для президента».
— Слушаюсь, генерал!
* * *Кармела Бальбуэна была крупной женщиной лет пятидесяти. Ее муж, армейский капитан, погиб семь лет назад, во время так называемой грязной войны, которую правительство вело против партизан в глубине страны. С тех пор она числилась в штате обслуживающего персонала президентского дворца и служила теперь старшей секретаршей.
Записи, продиктованные президентом, Мартинес вручил лично ей.
— Думаю, вам лучше напечатать это самой. Потом подошьете в папку президента. Только один экземпляр. Копий делать не нужно.
Бальбуэна немедленно принялась за работу, но, несмотря на распоряжение Мартинеса, сделала одну копию под копирку. Закончив, она показала ему документ.
— Отлично, сеньора! Прекрасная работа. Подошьете позже, когда он уйдет.
— Я положу документ в сейф до утра. Можно мне сейчас уйти? Больше никакой работы нет.
— Конечно. До завтра, сеньора.
Она вернулась в свою комнату, прибрала на столе, аккуратно сложила сделанную копию документа, положила в свою сумочку и ушла.
* * *Кармела Бальбуэна никогда не имела детей, поэтому всю свою нерастраченную материнскую любовь она обратила на единственного племянника, сына своего брата. Социалистка по убеждению, но не коммунистка, она ненавидела Гальтьери и военный режим, благодаря которому президент держался у власти. Она не любила правительство, которое служило послушной игрушкой в руках диктатора, и считала его ответственным за репрессии и исчезновение многих тысяч простых людей. Ее племянник, студент, тоже был арестован три года назад и исчез без следа. С тех пор никто о нем ничего не слышал. Однажды на вечере во французском посольстве она познакомилась с Джеком Дейли, молодым американцем, который очень напомнил ей племянника. Дейли был очень внимателен к ней, водил на концерты, в театры, мог часами беседовать с ней на разные темы, интересовался ее работой.
Любовь была исключительно платонической. Кармела со временем догадалась, что Дейли не только атташе по коммерческим вопросам в американском посольстве, но ей это было все равно. Она передавала ему все, что он хотел, в том числе и особо ценную информацию из президентского дворца.
Кармела позвонила своему другу в посольство из первого же телефона-автомата, который попался ей по пути домой. Через час они встретились на Плаца де Майо, где Хуан Перон так любил произносить в старые времена свои речи.
Они сели на скамеечку в сквере, и Кармела передала Джеку газету, в которой лежала копия секретного документа.
— Не буду тебя задерживать, — сказала она. — Эта бумага — настоящий динамит. Ты знаешь, что с ней сделать. Увидимся позже.
Джек Дейли, который в действительности являлся агентом ЦРУ, поспешил в свое посольство, чтобы спокойно изучить документ. Прочитав его, он не стал терять времени. Через двадцать минут шифрованное сообщение передали в Вашингтон, еще через два часа по распоряжению директора ЦРУ его отправили в Лондон, бригадиру Чарльзу Фергюсону.
Рауль Монтера вышел на террасу дома на Винсент Лопес Флореда и с удовольствием оглядел сад, раскинувшийся внизу. Пальмы лениво шевелили мохнатыми лапами под свежим ветерком, в фонтанах и ручейках журчала вода. В воздухе чувствовался сильный запах мимозы. Вдали, за садом, под лучами низкого солнца серебрилась Рио-де-ла-Плата.
Его мать и Линда сидели за столиком у фонтана на нижней террасе. Дочь первой заметила его. Она вскочила и бросилась к нему, громко крича от радости. Линда была в бриджах для верховой езды и в желтом свитере, волосы собраны на затылке в хвостик.
— Папа, а мы и не знали, что ты приедешь!
Они обнялись, потом Линда взглянула на него и гордо улыбнулась.
— Тебя показывали по телевизору вместе с генералом Дозо в Рио-Гальегосе. Я тебя видела! И все девочки из нашего класса тоже!
— Правда?
— Да, и «Скайхоки» в Долине Смерти показывали. Я знаю, что ты летаешь на «Скайхоке».