В женских глазах можно было прочесть целую гамму эмоций: удивление, радость и непонимание. Она мягко спросила:
– Ты хочешь отправить свою верную подругу к черту на кулички и завести молоденькую девочку?
– Не говори ерунды, всего-то служебная командировка на шесть, возможно семь дней.
– Я могу отказаться?
– Нет, Верочка, – широко открывая глаза и рассматривая красивую женскую грудь, выдавил уже строго мужчина. – В случае выполнения задания ты станешь майором.
– Ясно, мой генерал. Когда приступать к заданию? – Прямо сейчас, без раскачки. Я введу тебя в курс дела, имей в виду, оно сверхсекретное. Об этой операции ты ни с кем не должна говорить, особенно с нашими людьми, кругом шпионы, предатели и трусы. Я сам подберу тебе надежного помощника и команду. Но они не будут знать всей правды, нам нужно придумать легенду прикрытия. Завтра с утра ты должна быть в банке и все там обследовать. А к обеду я жду от тебя план операции. Операцию нужно провести в самое кратчайшее время.
У женщины загорелись глаза. Несомненно, в ее красивой головке происходили бешеные умственные процессы.
– Как интересно.
– Да, если бы это не было смертельно опасно.
– Не преувеличивай. Кому сейчас есть дело до золота? Прокатиться в тыл, как следует покушать, отдохнуть, выспаться. Но операцию надо провести элегантно. Да! Я даже уже придумала кодовое название для операции – «Элегия». Звучит! А, мой генерал? Каково? По-моему, тонко и со вкусом!
– Хорошо, пусть будет «Элегия», – раздумывая, устало вымолвил комиссар. – Но никакой расслабленности не должно быть, на кону наши жизни.
– Все будет хорошо, мой генерал, – ворковала женщина, обнимая и целуя мужчину. – Вот увидишь, ты лично получишь за операцию большую, большую награду…
Ночью Ермолай проснулся от воя сирены. Из приоткрытого окна также явственно слышался гул самолетов, где-то невдалеке усиленно, надрывно работали зенитные установки.
«Забыл вчера закрыть окно, – недовольно подумал Ермолай, – обычно это делала мама».
Нехотя встал с постели, закрыл окно. Потом долго ворочался и не мог уснуть…
Утром Сергеев как обычно быстрым шагом прошел пятьсот метров, отделявших дом от работы. У входа в здание заметил два незнакомых легковых автомобиля и вооруженных мужчин в военной форме.
«Похоже, усилена охрана конторы», – подумал Ермолай.
Вошел в здание Госбанка, предъявил пропуск, затем направился в хранилище. Рабочий день начался как всегда в восемь утра и по обычно заведенному графику.
В половине десятого его неожиданно пригласили в кабинет управляющего конторой. В этом большом кабинете со старинной мебелью и огромными напольными часами с боем Ермолай бывал всего один раз.
Он зашел, поздоровался. Ему ответил сидевший за рабочим столом управляющий Коваль в неизменном, видавшем виды сером костюме и незнакомая, коротко стриженая женщина в военной форме. Она сидела с гордо поднятой головой за приставным к рабочему столу управляющего столом и внимательно рассматривала вошедшего молодого человека.
– Ермолай, – поднимаясь с кресла и обращаясь к Сергееву, вымолвил Коваль, – с тобой побеседует капитан милиции товарищ Ципок. Будь с ней предельно откровенным, она имеет право знать все. Кстати, могу дополнить, – уже обращаясь к капитану, продолжил управляющий. – Сергеев один из наших лучших сотрудников, молодой, энергичный, комсомолец, спортсмен, – и быстрым шагом покинул кабинет.
– Присаживайтесь, Сергеев, – показывая рукой на стул, стоявший напротив через стол, грубоватым голосом сказала Ципок. – Разговор этот должен остаться строго между нами.
Ермолай прошел к столу и осторожно присел на стул. Взглянул на женщину: серо-зеленые глаза, приятные черты лица, светлая кожа, каштановые волосы, хорошо подогнанная военная форма. Одним словом, красивая и довольно молодая женщина. Бросились в глаза и поблескивающие серебристые шпалы в малиновой петлице воротника гимнастерки.
– Расскажите о себе, – пристально всматриваясь в Сергеева, изрекла женщина-капитан.
От этого немигающего взгляда красивых, но холодных глаз Ермолаю стало немного не по себе. К тому же от женщины пахло какими-то необычными духами с жасминово-можжевеловым ароматом. Он постарался взять себя в руки и решительно начал: