Другой вариант звучит так:
- Господин президент, Уганда - Ваша страна. Невозможно, чтобы Вы не могли вмешаться в то, что там происходит. Никто в Уганде и пальцем не пошевельнет без Вашего согласия. Вы должны вмешаться и освободить заложников.
Президент Амин отвечал:
- Освобождение заложников от меня не зависит. Ваше правительство должно освободить партизан, о которых они говорят. Похитители упорны.
В четверг 1 июля специальная комиссия собирается в канцелярии премьер-министра в Тель-Авиве. Один за другим следуют доклады о предпринятых шагах и полученных результатах. Всем очевидно, что из дипломатии нужно выжать все, что возможно. Решают сообщить похитителям самолета, что в принципе Израиль согласен на переговоры. Срок истечения ультиматума
близок (полдень того же дня), переговоры с Амином провалились. Заложникам грозит реальная опасность. Комиссия единодушно решает рекомендовать кабинету министров начать переговоры с террористами - и для того, чтобы продлить срок ультиматума, и потому, что никакой альтернативы переговорам нет. Комиссия отдает себе отчет в том, что переговоры необходимо вести крайне осторожно, так как они будут касаться широкого круга вопросов.
В 8.30 утра кабинет единогласно принимает выводы специальной комиссии, доложенные министром Галили, и представляет ей широкие полномочия для переговоров с похитителями, вплоть до обещания освободить террористов.
После совещания министры обмениваются мнениями: многие считают, что принятое решение имеет значение и тактическое, и принципиальное. Израиль готов выполнить часть требований похитителей и тем самым выигрывает столь необходимое сейчас время.
Пока происходит заседание кабинета министров, собирается комитет Кнессета по безопасности и иностранным делам. Рабин задерживается на заседании кабинета, и вместо него появляются Амос Эйран, Шломо Авинери и советник премьер-министра по делам разведки Рехавам Зееви. Комитет выражает поддержку решению правительства, хотя ряд его членов (Игал Горовиц, Эстер Херлиц, Мордехай Бен Порат, Иехуда Бен Меир, Эйтан Ливни) после заседания в разговорах между собой не слишком его одобряют.
О решении правительства сообщают в Париж послу Газиту. Игал Аллон разъясняет его суть. Израиль будет обсуждать с похитителями вопрос об освобождении террористов, содержащихся в его тюрьмах, в обмен на освобождение заложников. Другими словами, Израиль стремится избежать ситуации, при которой он должен согласовывать вопрос о заключенных террористах с другими странами (Швейцарией и ФРГ). Затем министр иностранных дел сообщает о принятом решении ряду всемирно известных деятелей.
Правительство и комитет по иностранным делам заседают, сознавая, что надо торопиться с решением; а в это время полковник Бар-Лев слышит по телефону от Иди Амина, что ему надо будет прослушать важное сообщение радио Уганды в 13.00. Такое же известие приходит и из Франции. Что это значит? Израиль не знает. В 13.00 радио Кампалы объявляет о решении похитителей продлить срок ультиматума до воскресенья. Они объявили об этом сами, не упоминая правительство Уганды.
В 13.30 министры собираются опять, чтобы обсудить новый поворот событий. Они приходят к заключению, что теперь проблема стала чисто израильской: после освобождения второй партии заложников в руках террористов остались только израильтяне и лица с двойным гражданством. На этом заседании было сделано предложение послать Моше Даяна для переговоров в Энтеббе параллельно с переговорами через посла Газита в Париже,
В 23.00 министры собираются вновь, чтобы обсудить тактику переговоров. Прежде всего обсуждается техническая сторона дела: где все это произойдет? Чьи самолеты доставят террористов из тюрем Израиля? Как будет произведен обмен? Газиту и Зееви поручают начать переговоры по этим вопросам. Пока все детали не будут согласованы, конкретное обсуждение числа и имен подлежащих освобождению террористов невозможно. Предлагается создать для переговоров объединенную франко-израильскую комиссию. Предложение передают в Париж, французское министерство иностранных дел его принимает. Израиль предлагает, чтобы освобожденные террористы были доставлены самолетом "Эль Аль" на французскую территорию, куда должны быть доставлены и заложники.
В этот четверг победа плана А казалась очевидной. По мнению многих израильтян, это означало, что Израиль уступил шантажу. Глубокое уныние овладело народом, несмотря на то, что два главных раввина высказались за проведение переговоров. ПЛАН А: СДАВАТЬСЯ?
- Четверг был критическим, - сказал позднее Рабин. - Я был вынужден доложить, что у нас нет готового военного плана, который можно было бы привести в исполнение до истечения срока, поставленного террористами.
Когда роковой час был уже близок, к премьер-министру в кабинет ворвались родственники заложников, требуя освобождения террористов, названных Амином в качестве платы за возвращение пассажиров рейса "139".
- Я не мог противиться требованию о переговорах, - сказал премьер-министр. - Военная операция зависела от точности данных разведки и от возможности провести необходимые военные репетиции, которые доказали бы, что операция может быть проведена успешно.
Военные продолжали круглосуточно работать над планом Б. Они знали, что Амин собирается отправиться на конференцию глав африканских государств, на которой ему предстояло председательствовать в последний раз, так как срок его полномочий председателя ОАЕ (Организации африканского единства) уже заканчивался. Если психологические портреты Амина и предполагаемых руководителей террористов соответствовали действительности, можно было надеяться на продление срока ультиматума. В этом случае у тактиков Дана Шомрона оставалось время совместно с воздушными силами придумать и разработать схему операции. Израильские военные специалисты с паспортами бизнесменов уже летели в рейсовом самолете "Эль Аль", который делает остановку в Найроби по пути в Йоханнесбург. Агенты израильской разведки катили на машинах из Кении в Уганду по длинной дороге, проходящей через Рифт Велли, - поездка, занимающая 5 часов, если моторы не перегреваются и полиция на границе не чинит никаких препятствий.