В эту ночь Гур пережил одно из самых сильных ощущений за всю свою долгую жизнь военного. В течение трех часов он сидел в огромной кабине четырехмоторного "Гиппо", в то время как самолет подвергался всесторонним испытаниям. "Локхиды С-130", эти рабочие лошади авиации, не впервые проходили такие экзамены. Им случалось доставлять 92 полностью вооруженных батальона за 2000 миль от дома. На другом испытании этот самолет совершил посадку на обстреливаемом участке, выгрузил гаубицы, грузовики, живую силу, погрузил 74 "раненых" на носилках, и на всю операцию ушло 33 минуты.
Бенни Пелед, который летал с детства, знал по своему опыту, что все это осуществимо. Генерал Гур знал это из докладов. Теперь ему предстояло лично убедиться, какие это мощные и послушные машины.
"Геркулес" с начальником генерального штаба на борту летал над пустыней и над горами, которые скрывались в кромешной мгле. С четырьмя двигателями, работающими на полную мощность, и пилотом, "стоящим на тормозах", 70-тонный самолет взмывал вверх почти вертикально, словно вертолет. Его приземления были похожи на падения.
(Техника вертикального взлета заключается в том, что пилот удерживает машину на месте до тех пор, пока мотор не наберет нужного числа оборотов, после чего резко отпускает тормоза, и самолет буквально "вспрыгивает" вверх. Для того, чтобы машина преждевременно не сдвинулась с места, пилоту приходится стоя, всей тяжестью тела, налегать на рукоятки тормозов. Отсюда выражение "стоять на тормозах".)
Это были чрезвычайно серьезные испытания. Несколько раз Гур, к своему изумлению, замечал, что судорожно сжимает поручни, борясь с внезапным ускорением или замедлением. Один раз он взорвался:
- Куда, к черту, мы летим? Пелед дружески толкнул его в плечо:
- Мы надеемся, что в Энтеббе.
"Геркулесу" пришлось пройти через все эти эксперименты потому, что для Энтеббе требовалось быстрое, почти бесшумное прибытие, минимальное использование посадочных полос и моментальность взлета. Пилотов готовили к посадке прямо на землю, если предупрежденные угандийцы сделают недоступными посадочные полосы. Они могли вертикально взлететь прямо с поля боя с освобожденными заложниками на борту. "Геркулесы" были идеально приспособлены для решения таких задач. Однако способный осуществлять столь поразительные вещи "Геркулес" имеет и свои минусы. Он предназначен для полетов на небольших скоростях, и слишком быстрый разворот при поспешном взлете может искривить его очень гибкие крылья. В Энтеббе же предполагалось огромное ускорение при взлете. В это время два внешних мотора работают на половинной мощности, а два внутренних - на полной. Командир корабля держит правую руку на рукоятке дросселя, а левую - на штурвале, в то время как второй пилот отчаянно манипулирует элеронами, чтобы удержать нужный профиль крыльев. Дело в том, что чудовищная энергия, создаваемая четырьмя турбовинтовыми двигателями, становится опасной, если один из моторов откажет в критический период, пока скорость самолета не возрастет до 900 миль в час.
На меньших скоростях одного только рулевого управления оказывается недостаточно, чтобы возместить противодействие отказавшего мотора. "Полет на элеронах" - это необычная техника, которая требуется потому, что толстые, низкого давления шины и посадочные приборы не в состоянии сами предотвратить такой перекос самолета, при котором одно из его крыльев зароется в землю. Генералу Гуру были продемонстрированы все причуды и качества "Геркулеса". При этом демонстрация происходила в ночной темноте. Новичок, находящийся в кабине, со всех сторон окруженный иллюминаторами, даже днем испытывает кошмарное ощущение - как человек, выброшенный в пустоту. Разумеется, все четверо членов команды имеют электронных помощников, которые дают полную картину наружных условий. Но, даже понимая все это, генерал Гур должен был испытать ощущение гибели в катастрофе, когда "Геркулес", имитируя крушение, с глухим шумом начал падать на маленький клочок земли! При этом скорость все время уменьшается, и начинает казаться, будто огромная машина качается от каждого дуновения ветра. Системы управления при такой скорости становятся малочувствительными. Когда дроссели полностью закрываются, самолет плюхается на землю, и огромные его крылья искривляются так, словно вот-вот оторвутся. Несколько раз Гуру продемонстрировали вертикальное приземление, которое было скорее похоже на падение лифта. Расстояние, которое требовалось для приземления "Геркулеса", не превышало 213 м, что позволяло посадить его на внешней кромке аэродрома в Энтеббе неслышно для террористов.
В течение ночи Гур разговаривал с солдатами, которые летали в "Геркулесах". Все они были уверены, что если их доставят в Энтеббе, последующая операция займет не больше часа.
- Сделайте это за 55 минут, - сказал Гур. Отряды снова и снова репетировали свои задания, используя на этот раз поврежденный "Геркулес"; они
сбегали по откидному трапу, бросаясь в "атаку" на угандийскую стражу, радарную станцию, контрольно-диспетчерский пункт и, самое главное, на старое здание аэропорта. В ходе репетиции было решено, что заложников можно освободить в течение 75 секунд после того, как террористы будут выбиты из здания.
Гур все еще не был удовлетворен. Он не отрывался от макета Энтеббе, отмечая новейшие данные разведки о возможном расположении танков и охраны. Небольшая группа десантников, у которых было единственное задание: освободить пассажиров и побыстрее доставить их в "Геркулес", снабженный ракетным двигателем, - снова и снова врывалась в "здание тюрьмы" заложников, выстроенное в натуральную величину.
- Больше всего меня убедило то, - сказал позднее Гур, - что никто из десантников не находил в плане действий ничего невозможного. Им уже случалось проводить военные рейды, теми или другими деталями напоминавшие предстоящую операцию; они были до того опытны и натренированы, что дело казалось им почти обычным. Они не склонны были недооценивать трудности и опасности, но относились к ним спокойно, как хирурги в операционной. Хирург заранее знает все, что его ожидает, но тем не менее, начиная операцию, он всегда готов к неожиданностям; так же точно и десантники.