Отклонить предложение такого человека казалось не только глупым, но и опасным. Барон был, как ребенок, тихим, когда все шло в соответствии с его пожеланиями, и впадал в ярость, как только ему отказывали. В такие моменты его следовало бояться.
И не дожидаясь ответа, будто все уже обговорено, фон Ностиц поднялся, позвонил и дружелюбным тоном сообщил, что неподалеку отсюда, в отеле «Кемпински» для его гостей забронированы комнаты. Калафке отвезет их.
Появился Калафке и проводил Омара, Халиму и Нагиба через холл обратно к лимузину.
10
Из Долины Царей в Саккару
«Поистине, Аллах сведущ в скрытом на небесах и на земле; Он ведь знает про то, что в груди! Он — тот, кто сделал вас наместниками на земле; кто был неверным — против него его неверие; неверие увеличит для неверных у их Господа только ненависть; неверие увеличит для неверных только убыток!»
Среди своеобразных существ, населявших Долину Царей к западу от Луксора, самым своеобразным, без сомнения, был Говард Картер. Не достигший еще и сорока семи лет, он, сгорбленный и подавленный, производил впечатление древнего старика. Он все реже появлялся в Луксоре, обычно по средам, забирая свою почту и набирая на базаре в мешок лепешки, овощи и семена для попугая. Укрываясь от солнца, он всегда носил широкополую шляпу; пыльный костюм, который он надевал даже в сильную жару, пережил уже не один сезон, как и его трость, без которой он не выходил из дому.
Все знали, что Говард Картер — англичанин, но этот факт не создавал ему ни друзей, ни врагов, его просто считали частью Долины Царей, как Сфинкса — частью комплекса в Гизе. И если бы он вдруг не появился в Долине в один из дней за исключением воскресенья, это бы встревожило прочих ее обитателей. Картер, которому во многом было свойственно английское безразличие, был пунктуален, как часы, по крайней мере это касалось его распорядка дня. Ровно в семь часов утра он, сверившись со временем на своих никелевых часах, покидал стоявшую возле дороги кирпичную хижину, которую он делил с попугаем и ослом, что было поводом для множества анекдотов, и отправлялся в Долину. В семь часов вечера он возвращался (зимой в пять), будучи так же пунктуален, как и по утрам. Между этими двумя моментами лежали двенадцать часов самоотверженной работы в жаре, пыли и грязи и несбыточных мечтаний однажды обнаружить гробницу, не тронутую расхитителями.
В первую субботу ноября Картер вернулся домой намного позже обычного. Он вдумчиво накормил осла, затем вошел в дом, снял ботинки и начал беседу с попугаем:
— Припозднился сегодня, извини.
— Хороший мальчик, — чирикнул попугай, чем и исчерпывалась половина его словарного запаса. Кроме «хороший мальчик» он мог произнести еще «не дрейфь», и то только по утрам, так что на эту фразу в тот вечер можно было уже не рассчитывать.
— Сколько мы уже ютимся в этой проклятой Долине? Ты не знаешь. Пять лет!
— Хороший мальчик, хороший мальчик! — неслось фоном из клетки.
— Пять лет в никуда и ни за что. Люди должны считать нас сумасшедшими; но… — голос Картера стал громче, — я никогда не терял надежды, и, кажется, я награжден за упорство. Я кое-что нашел. Дженни, я сделал открытие! — Принимаясь заваривать чай, он продолжал, не отрываясь от дела: — Ты не спрашиваешь, что я нашел. Тебе ведь это не интересно, да?
— Хороший мальчик, хороший мальчик.
Картер подошел к накренившейся клетке и, подчеркивая важность каждого слова жестами, вновь заговорил:
— Шестнадцать ступеней, за ними запечатанная дверь, в середине печать. Знаешь, что это значит? Что на протяжении трех тысяч лет никто не ступал в эту гробницу. Это значит, что я, Говард Картер из Свэттема в Норфолке, буду первым, кто нашел нетронутую гробницу, которую не посетили расхитители. Слышишь, Дженни?
Не было ничего странного в том, что Картер разговаривал с попугаем. Он любил его, почти боготворил и позволял большую часть времен свободно кружить по комнате. Доверчивость, с которой Дженни встречала даже незнакомцев, буквально прославила ее.
В тот вечер Картер был сам не свой. Потому что он уже и сам не верил, что когда-нибудь его труды будут вознаграждены. До сих пор он провел много лет в Долине, ценность же найденного им была невелика. Гробницы, которые он обнаруживал раньше? Они все были разграблены, да и ничего примечательного в них не было. Недостаточно для признания, для некоторого признания.