— Американское посольство громили непреднамеренно. Мы против таких действий. И здесь ни при чем ни англичане, ни русские. И уже совсем ни при чем Николаев, — твердо сказал он.
И вдруг голос его сломался. И он заговорил быстро и обиженно, как мальчишкой говорил когда-то с дядей, когда хотел, например, уговорить дядю, чтобы он взял его с собой съездить в Луис.
— Он просто спасал меня. Как спасал бы любого другого. Неужели я отплачу злом человеку, который сделал для меня добро?
— Возьми себя в руки! — Симба смотрел на него с неодобрением. — Что ты раскис, как сопливый мальчишка?
Он сел за свой большой стол, надел очки и иронически посмотрел на Стива.
— Мальчишки! Ей-богу, какие же вы еще мальчишки! Голос его потеплел:
— И ты, и Гоке… А уже играете в политику. Уже чего-то требуете, за что-то боретесь! И все напрямик, как сегодня у американского посольства, ломитесь прямо в закрытые ворота. И получаете по голове. Разок, другой, третий… Ничего, это проходит, как и молодость. А потом остается горький опыт. Горький опыт и горькая усталость. И приходит равнодушие.
— Нет, — тихо покачал головой Стив. — Так бывает, но не со всеми. И мы не станем такими, дядя.
— Дай вам бог! Дай вам бог не сломаться на пути, который вы выбрали.
Старый Симба был сейчас действительно чем-то похож на старого льва, мудрого и бессильного. И Стиву припомнились разговоры о том, что в ссылке, на далеком острове, затерянном в океане, англичане предложили Старому Симбе освобождение и пост президента независимой Гвиании в обмен на обещание проводить умеренную политику и не рвать традиционные связи с Англией. И он якобы согласился — решил пойти на это, чтобы только страна скорее получила независимость.
Стив не верил в это. Он не хотел верить!
Президент опять взял листок с рапортом иммиграционных властей, расправил его на столе сухой ладонью.
— И все же я звал тебя вот зачем.
Он выпрямился за столом, лицо его стало официальным:
— Стив Коладе! Я предлагаю вам прекратить безобразные эксцессы около иностранных посольств. И если повторится еще что-нибудь подобное сегодняшнему, нам ничего не останется, как только выслать кое-кого из ваших друзей. Идите!
Он помолчал, потом добавил уже другим тоном:
— Полковник Роджерс тоже не советует высылать русского. Но если бы не ты…
Он опять замолчал, словно решая что-то.
— Впрочем… и эту нашу встречу устроил он же. Он сообщил, что ты серьезно ранен.
Комок подкатил к горлу Стива. О, как дорог сейчас был ему этот старый седой человек с английской пулей в ноге, сохраняющий «традиционные связи» с Англией!
— А теперь иди!
Старый Симба не любил эмоций.
— И помни, что нам еще нужно многое сделать, чтобы на самом деле стать свободными, — услышал Стив уже в дверях.
ГЛАВА 13
Гости прибывали. Их встречал Майкл, затем принимал Стив. Некоторое время Петр тщетно пытался запомнить имена всех, кого ему представлял Стив, но потом отчаялся. Он явно был главной диковиной этого вечера.
Сегодня здесь были, по словам Стива, не отходившего от Петра, редакторы всех столичных газет, два-три министра, дипломаты, видные адвокаты, несколько членов парламента. Друзья Стива — левые профсоюзники — держались особнячком и пили преимущественно пиво. Были они все бородаты, одеты все в те же рубахи-хаки и джинсы. И все они с интересом рассматривали Петра.
«Как в цирке, — думал он, стараясь побороть смущение. — Да и сам Коладе-младший какой-то чудак! Что это он на меня так смотрит, будто что-то хочет сказать».
А Стив в это время думал: что же нужно полковнику Роджерсу от этого простого и, судя по всему, бесхитростного парня и какова роль, предназначенная ему, Стиву, в интриге, которую затевает английская разведка? В том, что такая интрига затевается, Стив не сомневался.
Мимо прошел Гоке, разговаривая со стариком Имолу. Телеоператоры бросились их снимать, старик Имолу молча вскинул вверх свой тощий кулак.
— Извините! — Стив оставил Петра. Нужно было поговорить с Имолу. У старика отличные связи, даже с гвианийцами из службы Роджерса. А во всей этой истории с русским и Роджерсом было немало любопытного…
Петр остался один, но лишь на мгновение. К нему подошли Элинор и доктор Смит.
— Вы скрываетесь от нас последнее время, — укоризненно сказала Элинор. — Это заметил даже Джерри.
— Я вас боюсь, — попытался отшутиться Петр. Он и сам находил свое поведение несколько мальчишеским. Но может быть, в его словах и была действительная правда? Элинор не слушала его.
— В университете говорят, что на днях вы едете на Север? — с интересом спросила она.
— Да, в Каруну…
— Дорога на Каруну идет через Огомошо, — задумчиво произнесла Элинор.
Она смотрела на него блестящими, лучистыми глазами, и Петр не мог понять, была ли в них ирония, усмешка или что-то другое.
— А почему бы вам действительно не заехать в Огомошо? — дружелюбно сказал Смит. — Может быть, вам удастся уговорить Элинор показать вам ее храм. Вы ведь знаете, она жрица божества Ошун!
Элинор досадно поморщилась:
— Джерри!
Американец просительно дотронулся до рукава Петра:
— И все же заезжайте к Элинор. Хоть на денек. По крайней мере, ей не будет так одиноко. Я ведь тоже уезжаю на плато Грос недели на две.
В доме заиграла музыка.
— Блюз, — Элинор уверенно положила руку на локоть Петра. — Вы танцуете?
Петр вопросительно посмотрел на доктора. Тот поспешно кивнул:
— Да, да… Пожалуйста… Я не умею танцевать, а Элинор очень любит.
Он старался улыбаться как можно любезнее, но Петр видел, что он бы отдал сейчас полжизни, лишь бы Элинор осталась с ним.
«Ну и черт с тобой!» — вдруг обозлился Петр.
В небольшой комнате, превращенной в танцевальный зал, было накурено и тесно. Из мужчин танцевали одни европейцы, но у каждого дамой была гвианийка.
Потом был еще какой-то танец, и еще, и еще. Петр танцевал автоматически, почти не слыша музыки. Оба они молчали.
— Так вы приедете? — тихо спросила Элинор, когда они вышли в сад. И это были единственные ее слова за все время, пока они были вместе.
— Да, — твердо сказал Петр и увидел, что сквозь толпу к ним пробирается доктор Смит.
— Я уж думал, что вы там задохнулись, в этом дыму, — стараясь выдавить улыбку, заговорил американец. — Это же крайне негигиенично — дышать дымом. Вы знаете, что абсолютное большинство больных раком легких — курильщики?
Художница отвернулась.
— Мне пора. Нет, Джерри, сегодня не провожайте меня. Она повернулась и пошла к выходу. Американец растерялся, его красивый рот был полуоткрыт, в синих глазах застыло искреннее недоумение.
И Петру стало его жаль чисто по-человечески, настолько американец был сейчас беззащитен и одинок в этой большой и шумной толпе людей, которым не было абсолютно никакого дела до разыгравшейся маленькой и банальной драмы.
— Виски, бренди, кока-кола?
Стюард в белоснежной форме, в белых перчатках стоял перед ними с подносом в руках.
— Бренди.
Петр протянул руку к стакану.
— Кока-кола, — машинально попросил доктор Смит.
Он взял стакан и сейчас же забыл про него, человек без пороков, непьющий и некурящий. Петр поймал себя на том, что смотрит вслед уходящей художнице, смотрит вместе со Смитом.
Из толпы гостей появился Гоке. Он почти тащил за собою к Петру улыбающегося Стива.
— Вот тебе и компаньон! — он подтолкнул Стива локтем к Петру. — Он тебя выручил, теперь и ты сможешь ему помочь.
Он был основательно на взводе:
— Товарищ Николаев, Стив тоже едет в Каруну. И он вам там обязательно поможет! Да, да, вы еще не знаете всех наших тамошних ребят. Это настоящие революционеры!
Это было несколько дней назад. А потом были хлопоты в связи с предстоящим отъездом, визиты в посольство — должен же консул Глаголев знать, где в случае чего искать советского гражданина Николаева, — еще одна встреча с послом, давшим два-три полезных совета. За всем этим потускнели и воспоминания о вечере в доме Майкла Коладе, и разговор с художницей. И сейчас, уже в Огомошо, Петр колебался — удобно ли ему заехать к Элинор или нет?