— Деньги! — глухо потребовал низкорослый толстяк, наводя пистолет на Роберта. — Ну?
Роберт отбросил мачете, сунул правую руку в карман брюк. И в то же мгновение рука бандита, оброшенная резким ударом ноги Роберта, окуталась огнем и дымом. Самодельный пистолет выпалил с ужасающим грохотом.
И сейчас же все смешалось.
Петр едва успел выскочить из машины, как на него обрушился удар дубины. К счастью, он увернулся, дубина скользнула вдоль плеча. Он непроизвольно пригнулся и выкинул правую руку вперед, как привык это делать на ринге.
Нападавший рухнул прямо на него, и это спасло Петра от удара мачете, занесенного другим бандитом, Петр швырнул безжизненное тело навстречу набегавшим врагам и схватил мачете, отброшенный Робертом.
— А ну, подходи! — заорал он страшным голосом по-русски, размахивая тяжелым клинком. — Подходи, кому жизнь дорога!
Краем глаза он увидел, как австралиец упал, сбитый кинувшимся ему в ноги бандитом, как на него навалились сразу трое.
— Стойте!
Голос Элинор был тверд и властен. От неожиданности все замерли. Толстяк, видимо главарь банды, покачнулся, как от Удара. Элинор медленно вышла из машины.
— Мадам… — растерянно выдохнул толстяк, пятясь от Элинор. — Мадам…
— Так вот чем ты занялся, Джошуа!
Толстяк опустил голову. Остальные бандиты растерянно следили за происходящим. Они отпустили Роберта, и тот сидел на траве, облизывая разбитые в кровь губы.
— А мне сказали, что ты погиб, когда вы дрались с людьми Банжо у Скалы Питонов. Мне сказали, что все люди Адебайо перебиты.
Толстяк хрипло рассмеялся:
— Я жив, мадам. И они тоже.
Он кивнул на бандитов и заговорил с горечью:
— Конечно, времена теперь не те. Банжо сидит в парламенте и получает кругленькую монету. Его родня захватила все доходные должности в нашей провинции, а мы должны зарабатывать себе на жизнь вот так, на дорогах.
— Вы платите злом за зло. Вам мало уже пролитой крови. Элинор говорила спокойно, но Петр чувствовал, что внутри у нее все кипит.
— Нам нечем платить иным, мадам…
— А кто заплатил вам, чтобы вы напали на нас? — резко бросила Элинор.
— Но… — Джошуа попятился под ее взглядом. — Нам не сказали, что поедете вы.
— Еще бы! — горько усмехнулась Элинор. — Пусть только кто-нибудь посмеет поднять руку на верховную жрицу Ошуна или на тех, кто находится под ее покровительством!
Вдали вдруг пронзительно закричала какая-то птица. Бандиты насторожились. Птица прокричала еще два раза — и бандиты бросились за деревья.
— Твоя дочь Кофу чувствует себя хорошо! — крикнула Элинор, когда толстяк, бежавший последним, достиг деревьев.
— Не говорите ей, что я жив, — донесся оттуда глухой голос, и все стихло.
Но почти сейчас же послышался гул мотора.
— Лендровер, — выдохнул Роберт и облокотился на крыло машины. — Жарко…
Только теперь, глядя на него, Петр почувствовал, что он буквально обливается потом.
— Вы знаете их? — спросил он Элинор, кивнув в сторону леса.
— Несчастные люди!
— А почему вы решили, что кто-то заплатил им, чтобы они на нас напали?
Художница испытующе посмотрела на Петра:
— Это наемники, люди Адебайо, местного лидера партии, которая называет себя «Народный конгресс». Полгода назад — во время выборов в парламент — они были разгромлены наемниками Банжо — главаря здешней партии «Конгресс народов».
Роберт неожиданно со злостью пнул шину.
— Вот и делайте им добро! Если бы не лендровер, который послан нам неизвестно каким богом или дьяволом, они бы сейчас нам показали, что стоят ваши абстрактные понятия здесь, в африканском буше!
Элинор смерила его спокойным взглядом:
— Вот поэтому-то я и предпочла вам доктора Смита, Боб. Для него добро — понятие конкретное.
— Вы психопатка, — устало произнёс австралиец. Он тяжело вздохнул и обернулся к Петру:
— Не обращайте на нас внимания, Питер. Мы оба слишком Долго жили в тропиках, а это сказывается на нервах. Мисс Карлисл — отличный человек, и дай бог ей быть счастливой! Беда в том, что никто из нас не может дать ей счастья. Все мы здесь думаем лишь о себе. И даже то, что мы содержим в школах и интернатах черненьких сирот, это не от нашей доброты. Мы просто хотим казаться добрыми.
Элинор достала из кармана юбки платок и молча протянула его австралийцу. Тот кивнул и приложил его к окровавленным губам.
— Из вас вышел бы неплохой рейнджер, Питер! — глухо сказал он. — Я вижу вас в деле второй раз. Вы деретесь профессионально.
— Действительно, тропики разрушают нервы, — Петр постарался сказать это как можно спокойнее и веселее. — Профессор Нортон прав — не глотнуть ли нам пива. Роберт, дайте-ка мне ключи от багажника.
Шум машины, затихший было на какое-то время, послышался вдруг совсем рядом.
Петр выпрямился над холодильником с жестянкой холодного пива в руке, когда из-за поворота выскочила пропыленная машина, набитая парнями в зеленых рубашках с красными бантиками. Это действительно был лендровер.
Машина резко затормозила, едва не врезавшись в «пежо».
— Какого черта вы здесь стали! — яростно заорал бородатый человек, сидевший рядом в шофером. — А ну, подвиньте вашу колымагу…
Он осекся.
— Товарищ Николаев! Это был Гоке Габойе.
Он проворно выпрыгнул из машины, и молодые, крепкие парни попрыгали следом за ним на пыльную красную дорогу. Карманы их зловеще оттопыривались.
— И мистер Рекорд! — радостному изумлению Гоке не было предела. — Товарищи!
Он поднял руку, призывая к тишине.
— Перед вами товарищи Николаев и Рекорд. Вы знаете — это они спасли нашего Стива Коладе от подлых рук наемных убийц тогда, около американского посольства. Ура в их честь, товарищи!
Парни улыбались искренне и сердечно, и это сгладило неловкость, которую и Петр и Роберт почувствовали после театральных жестов и слов Гоке.
— Ура! Ура! Ура! — трижды прозвучало на дороге, и трижды взметнулись вверх крепкие кулаки.
— Прошу прощенья, мадам, — Гоке галантно поклонился художнице. — Мы вас тоже знаем. Однажды вы скрыли от полицейских ищеек нашего товарища.
— Он истекал кровью, — буркнула Элинор. — И я не знала, что он один из вас…
Она кивнула на парней в зеленых рубашках.
— …носящихся по дорогам с велосипедными цепями в карманах!
Гоке не смутился.
— Это для самозащиты, мадам.
И тут же поспешил переменить тему. Он махнул рукой на перегораживающее дорогу дерево:
— Бандиты? Ого! Значит, мы подоспели вовремя! Гоке вздохнул:
— Ничего не поделаешь, в стране безработица, люди озлобились.
Он обернулся к Петру:
— К сожалению, далеко не каждый из нас прошел школу классовой борьбы.
— Товарищ Гоке еще мальчишкой участвовал в событиях в Ива Белли, — с уважением сказал шофер лендровера. — Когда мы едем по этой дороге, мы всегда заезжаем на шахты.
Гоке потер рукою шрам на щеке.
— Это почти рядом, — вдруг сказал он. — Хотите посмотреть? Петр оглянулся на своих спутников.
Австралиец безразлично пожал плечами.
— Засветло в Бинду мы теперь уже все равно не успеем, — устало сказал он. — Поехали.
Художница отвернулась и молча взялась за дверцу машины.
ГЛАВА 18
Несмотря на мрачные пророчества Роберта, в Бинду они приехали засветло, и Петр этому был рад.
Стоило пересечь по длиннему и узкому мосту красавицу Бамуангу, полноводную, стремительную, весело мчащуюся к океану, как они очутились совершенно в ином мире.
Позади остались душные леса и зловонные болота, низкие облака, то и дело наползающие на вершины холмов. Здесь, на левом берегу Бамуанги, начиналась просторная, сухая и солнечная саванна — бесконечная равнина, тянущаяся отсюда до самой Сахары.
Кое-где на горизонте виднелись дымы. Это местные жители в предвидении харматана — ровного и сильного ветра из Сахары — заранее выжигали заросли гигантской слоновой травы, сухой и горючей, как порох.