«Они! — инстинктивно понял Петр. — За мною».
Он выжал педаль газа до упора, мотор взревел. Но машина преследователей приближалась, медленно, но приближалась.
Это был спортивный «фольксваген», легкий и юркий, пушинка по сравнению с «мерседесом».
Его водитель включал и выключал фары, еще раз и еще, требуя, чтобы Петр пропустил его вперед. Петр чуть шевельнул рулем и занял осевую линию…
— Еще немного, еще… Ну! — шептал он, кусая губы.
Они летели по вечернему Луису, и прохожие с удивлением оборачивались им вслед. Вот засвистел регулировщик — уже где-то далеко позади.
Петр знал: сейчас будет поворот в улочку, где стоит отель. Он резко нажал на тормоз. Визг… и машину почти развернуло, запахло жженой резиной, но он сумел удержать руль.
Спортивный «фольксваген» пронесся мимо: его водитель не решился тормозить на такой скорости.
Петр облегченно вздохнул: это была победа! Он выиграл две-три минуты, этого достаточно, чтобы оказаться в зале, а там уж они не посмеют его схватить.
А вот и отель. Вдоль улицы тесно стоят машины в два ряда, но Петр не стал искать места для стоянки. Не снижая скорости, влетел по асфальтовому въезду вверх, на возвышение, прямо к роскошному главному входу, и выскочил из машины.
Швейцар в белоснежной форме открыл рот, чтобы приветствовать гостя, но Петр вихрем пробежал мимо него прямо в холл. Здесь он замешкался — большая картонная стрелка с надписью «Конференц-зал» указывала налево. И в этот момент из кресла в углу навстречу поднялся европеец. Это был полковник Роджерс.
— Мистер Николаев?
Голос полковника был строго официален, но Петру показалось, что он заметил в глазах англичанина удивление.
— Именем правительства… — продолжал полковник, отчеканивая каждое слово. — Я вас арестую…
«Ну, нет! Так-то просто теперь вы меня здесь не возьмете!» — мелькнуло в мозгу. Он резко выбросил было вперед руку. Но она оказалась вдруг перехваченной кем-то у кисти.
— Не хватает, чтобы вас еще обвинили в оскорблении действием нашего друга Роджерса, — раздался насмешливый голос Глаголева. Петр резко обернулся.
Глаголев отпустил его руку:
— Я же тебе сигналил фарами! «Фольксваген» — это ведь не «мерседес»!
И тут выдержка вдруг изменила ему:
— Какого черта вы примчались сюда, а не в посольство, — закричал он, переходя на «вы». — Ведь если бы какой-то ваш доброжелатель только что не предупредил нас по телефону, что вы едете сюда, вас схватили бы опять и…
— Вас предупредили, что я…
Внезапная догадка мелькнула в мозгу: «Прайс! Спящий Прайс! Спящий… или притворяющийся?»
Глаголев обернулся к Роджерсу:
— Господин полковник, в качестве советского консула я протестую против того, чтобы до предъявления обвинений и суда гражданин Советского Союза находился в предварительном заключении! Тем более что ордера на арест Николаева у вас нет.
Лицо Роджерса напряглось, он нервно провел рукою по аккуратно зачесанным волосам.
— В таком случае я должен предупредить вас, что мистер Николаев должен явиться в суд по первому же вызову.
— Поехали, — решительно сказал Глаголев Петру, игнорируя слова Роджерса.
Петр упрямо мотнул головой:
— Не сейчас. У меня здесь еще есть кое-какие дела! — И он пошел налево, куда указывала стрелка с надписью «Конференц-зал».
— Товарищ Николаев!
Глаголев догнал Петра и схватил его за рукав.
— Не делайте глупостей!
Но, видя, что Петр не думает отказываться от своего решения, вздохнул и укоризненно покачал головой:
— Ну хорошо! Мы пойдем туда вместе.
Но Петру было не до изучения интонаций в голосе Глаголева. Слишком долго он был пешкой в чужой игре, и теперь настала его пора действовать. И Петр упрямо шел к конференц-залу.
Они вошли незамеченными и стали у дверей в толпе тех, кому не досталось стульев. И как только Петр взглянул туда, где на экране телевизора он видел сначала Гоке, а потом австралийца, он не поверил своим глазам.
В кресле перед микрофоном рядом с чиновником удобно расположился… одноглазый мулла из Каруны!
Он закрыл глаза и что-то бормотал, перебирая агатовые чётки, и весь зал ждал, затаив дыхание, пока он кончит молиться. Гоке на эстраде не было.
— А что… было дальше? — растерянно спросил Петр Глаголева.
Тот сначала не понял:
— Где?
— Ну… здесь, когда объявили, что будет выступать австралиец?
— А-а, — улыбнулся консул. — Значит, именно в этот момент… вы…
Петр кивнул:
— Да, да. Но что говорил он… Роберт?
И он замолчал, со страхом ожидая, что ответит ему Глаголев.
А было вот что.
Роберт легко взбежал на эстраду и поднял руку, требуя тишины. Несколько раз вспыхнули блицы фоторепортеров, закрутились катушки портативных магнитофонов. Все ожили: события принимали интересный поворот.
— Леди и джентльмены! — весело крикнул австралиец. — Да, это я. И я действительно ездил вместе с русским на Север.
— Мистер Рекорд! — прервал его профессор Нортон, и в его голосе было все: и отвращение, и презрение, и угроза.
Роберт мягко улыбнулся.
— И все же я скажу то, что я хочу, дорогой профессор!
Лицо Нортона побагровело, он сразу обмяк, осел и ссутулился, словно состарился на десять лет. Рука его непроизвольно легла на сердце.
Теперь уже голос Роберта был жестким. Он смотрел прямо в зал и чеканил фразу за фразой:
— Да, я был все время с мистером Николаевым. И я клянусь, что этот парень — честный ученый, а не тот, кем его пытались здесь выставить…
Он кивнул на притихшего Гоке. Чиновник вскочил, поднял руку:
— Я прошу вас выбирать слова, мистер Рекорд! Но австралиец уже не обращал на него внимания.
— И еще я заявляю, что Гоке Габойе — платный провокатор, агент-двойник, работавший и на английскую разведку, и на ЦРУ Соединенных Штатов. Он, как хамелеон, меняет цвета, чтобы услужить и тем и другим. Роджерс использовал его, чтобы скомпрометировать левых, расколоть профсоюзное движение и сорвать забастовку!
— Не верьте ему!
Сейчас в голосе Гоке было что-то откровенно звериное. Еще момент, и… Но вот взгляд его встретился со взглядом Роберта, и Гоке отвернулся.
— Это он убил доктора Смита! — вяло пробормотал он.
— Доктор Смит покончил с собой, когда понял, что испытывал на несчастных жителях плато Грос бактериологическое оружие для Пентагона, — тихо произнес Роберт, но в зале уже стояла такая напряженная тишина, что всем показалось, будто он прокричал эти слова во всю силу своих легких. — Он оставил письмо. Вы можете получить его фотокопии!
— Прошу! — крикнул от двери Стив и поспешно принялся раздавать кипу листков, которую принес с собой.
Журналисты сорвались с мест и бросились к нему.
В суматохе, никем не замеченный, европеец в сером костюме выскользнул из зала и устало опустился в кресло, стоявшее в холле.
Это был полковник Роджерс.
Когда суматоха в зале немного улеглась, Роберт поднял руку, призывая к тишине.
— Но это еще не все, леди и джентльмены! — сказал он и улыбнулся профессору Нортону, от удовольствия потирающему толстые ладони. — Есть еще один человек, которого будет вам довольно интересно послушать в связи со всем тем, что здесь происходит!
Телефон на столике тихо зазвонил. Чиновник поспешно снял трубку, вскочил, угодливо изогнулся.
— Йе, са… сейчас, са… понял, са…
Он почтительно положил трубку и вышел из-за столика.
— Леди и джентльмены! — твердо сказал он. — Пресс-конференция закрывается по распоряжению министра внутренних дел. Всего хорошего!
Но выполнить это распоряжение оказалось не так-то легко. Зал взорвался. Разъяренные журналисты повскакали с мест и кинулись к чиновнику, потрясая кулаками.
— Это свинство! — кричали они. — Вы не имеет права! Мы хотим знать все! Дайте выступить всем, кому нужно!