— Из вас вышел бы неплохой рейнджер, Питер! — глухо сказал он. — Я вижу вас в деле второй раз. Вы деретесь профессионально.
— Действительно, тропики разрушают нервы, — Петр постарался сказать это как можно спокойнее и веселее. — Профессор Нортон прав — не глотнуть ли нам пива. Роберт, дайте-ка мне ключи от багажника.
Шум машины, затихший было на какое-то время, послышался вдруг совсем рядом.
Петр выпрямился над холодильником с жестянкой холодного пива в руке, когда из-за поворота выскочила пропыленная машина, набитая парнями в зеленых рубашках с красными бантиками. Это действительно был лендровер.
Машина резко затормозила, едва не врезавшись в «пежо».
— Какого черта вы здесь стали! — яростно заорал бородатый человек, сидевший рядом в шофером. — А ну, подвиньте вашу колымагу...
Он осекся.
— Товарищ Николаев!
Это был Гоке Габойе.
Он проворно выпрыгнул из машины, и молодые, крепкие парни попрыгали следом за ним на пыльную красную дорогу. Карманы их зловеще оттопыривались.
— И мистер Рекорд! — радостному изумлению Гоке не было предела. — Товарищи!
Он поднял руку, призывая к тишине.
— Перед вами товарищи Николаев и Рекорд. Вы знаете — это они спасли нашего Стива Коладе от подлых рук наемных убийц тогда, около американского посольства. Ура в их честь, товарищи!
Парни улыбались искренне и сердечно, и это сгладило неловкость, которую и Петр и Роберт почувствовали после театральных жестов и слов Гоке.
— Ура! Ура! Ура! — трижды прозвучало на дороге, и трижды взметнулись вверх крепкие кулаки.
— Прошу прощенья, мадам, — Гоке галантно поклонился художнице. — Мы вас тоже знаем. Однажды вы скрыли от полицейских ищеек нашего товарища.
— Он истекал кровью, — буркнула Элинор. — И я не знала, что он один из вас...
Она кивнула на парней в зеленых рубашках.
— ...носящихся по дорогам с велосипедными цепями в карманах!
Гоке не смутился.
— Это для самозащиты, мадам.
И тут же поспешил переменить тему. Он махнул рукой на перегораживающее дорогу дерево:
— Бандиты? Ого! Значит, мы подоспели вовремя!
Гоке вздохнул:
— Ничего не поделаешь, в стране безработица, люди озлобились.
Он обернулся к Петру:
— К сожалению, далеко не каждый из нас прошел школу классовой борьбы.
— Товарищ Гоке еще мальчишкой участвовал в событиях в Ива Белли, — с уважением сказал шофер лендровера. — Когда мы едем по этой дороге, мы всегда заезжаем на шахты.
Гоке потер рукою шрам на щеке.
— Это почти рядом, — вдруг сказал он. — Хотите посмотреть?
Петр оглянулся на своих спутников.
Австралиец безразлично пожал плечами.
— Засветло в Бинду мы теперь уже все равно не успеем, — устало сказал он. — Поехали.
Художница отвернулась и молча взялась за дверцу машины.
Глава 18
Несмотря на мрачные пророчества Роберта, в Бинду они приехали засветло, и Петр этому был рад.
Стоило пересечь по длинному и узкому мосту красавицу Бамуангу, полноводную, стремительную, весело мчащуюся к океану, как они очутились совершенно в ином мире.
Позади остались душные леса и зловонные болота, низкие облака, то и дело наползающие на вершины холмов. Здесь, на левом берегу Бамуанги, начиналась просторная, сухая и солнечная саванна — бесконечная равнина, тянущаяся отсюда до самой Сахары.
Кое-где на горизонте виднелись дымы. Это местные жители в предвидении харматана — ровного и сильного ветра из Сахары — заранее выжигали заросли гигантской слоновой травы, сухой и горючей, как порох.
В самой Бинде, как показалось Петру, время не спешило. Прежде чем попасть в рест-хауз, надо было проехать через весь город узкими улочками, петляющими между бесконечностью глухих глиняных стен, скрывающих от посторонних взглядов жизнь правоверных мусульман.
Город был пустынен. Казалось, в нем не было ни одного жителя. Лишь грязные тощие собаки да ободранные козы дремали в пыли.
— Сейчас мусульманский пост. И все здесь спят от зари до захода солнца, — Роберт старательно объезжал коз и собак. Лендровер профсоюзников громыхал сзади.
Они заехали в Ива Велли всего лишь на четверть часа. Поселок шахтеров лежал милях в трех от дороги, в глубокой лощине, среди холмов, изъеденных туннелями шахт.
Но эти четверть часа показались Петру целой вечностью. И теперь, за обедом в рест-хаузе — маленькой гостинице, построенной для удобства английской администрации, еще во времена, когда Гвиания была колонией, он пытался разобраться в охвативших его чувствах.