— Разрешите, я отвечу на этот вопрос, — сказал Барни. — У меня имеются связи в Вашингтоне, и… адмирал Чарльз, у которого таких связей еще больше, подтвердил мое предположение, как там будут развиваться события. Исходным моментом является следующее: официальный акт похищения скрывается.
Глава нашего местного ФБР — человек умный. Он сразу понял, какая будет проводиться политика, и начал действовать в соответствии с ожидаемыми директивами. Причины такой политики сложны и запутаны, но основными являются два пункта.
Первый — об Адской Вселенной почти ничего не известно. Это один из немногих… может быть единственный случай прямого физического нападения, произведенного их миром демонов. Не вмешательство, а нападение. Никто не знает наверняка, что оно предвещает. При таких обстоятельствах необходимо действовать осторожно. Государственный департамент доказывает, что истинная подоплека событий нам полностью неизвестна.
Люди из Министерства Обороны утверждают, что нам не следует связываться и связывать себя никакими решениями до получения большей информации, и, особенно, пока не увеличены расходы на военные нужды. Президент, кабинет министров, руководящие деятели Конгресса — единодушны в том, что сейчас не следует поднимать шума. Из этого следует, что информация не должна доводиться до сведения широкой публики, чтобы не вызвать общественного беспокойства.
Второй момент касается иоаннитской церкви. Эта проблема, может быть, носит менее угрожающий характер, и, тем не менее, она обязательно должна быть разрешена. США — демократическая страна. Многие избиратели либо являются истинными иоаннитами, либо полагают, что иоаннизм — простое вероучение.
К тому или иному разряду относится значительное число людей, занимающих видное положение в обществе. Вспомните историю с расследованием, которое пытался провести Комитет Конгресса. Сколько из-за этого было вони и шума. Инцидент, из-за которого мы собрались здесь, наводит на мысль, что правы те, кто утверждает, что церковь иоаннитов порождена Падшим в качестве средства восстановлением всех и каждого против каждого.
Последнее, чего желала в данной ситуации администрация — еще раз тщательно рассмотреть все возможности, которые в конечном счете сводятся к двум. Свержение правительства либо использование мер подавления. Соблюдение секретности позволяет сохранить пока мир и спокойствие. И выиграть время…
Барни остановился, чтобы разжечь потухшую сигарету. В комнате было очень тихо. Пластами плавал голубой дым, а воздух был тяжелым и несвежим. Джинни и я обменялись через стол отчаянными взглядами. Вчера мне нужно было спуститься в подвал и заменить сгоревший предохранитель.
Джинни пошла со мной потому, что в последне время мы старались держаться вместе. На полке остались стоять некоторые вещи Валерии — она вышла из того возраста, когда они ей были нужны, но выбросить их тогда мы не успели. Неиссякаемая бутылочка с молоком, кольцо Субербороса, самокормящая крылатая ложка, горшок с радугой вместо ручки. Мы поднялись наверх и, по нашей просьбе, предохранитель был заменен фэбээровцем.
Лежащие на столе кулаки Джинни были крепко стиснуты. Свертальф терся спиной об ее руку — медленно, плавно, не претендуя на ответное внимание.
— Вывод заключается в том, — сказал Барни, — что, есть тому возможность или нет, правительство сейчас не хочет переходить к активному действию. А может, и не только сейчас, но и вообще.
Что касается нас, то наше право и обязанность — сделать все, что от нас зависит. Поймите, доктор, с чисто формальной точки зрения мы не делаем ничего незаконного. Стив не был арестован. Он имел полное право покидать свой дом и возвращаться обратно, и если ему того хотелось — через окно и в плаще-невидимке, ни перед кем не отчитываясь. Я имел полное право одолжить ему помело. Кафедральный собор открыт для посещения посторонней публикой. Если Стив, в поисках необходимых ему сведений, проник в закрытую часть собора, он допустил, самое большее — гражданское правонарушение.
Он виноват? Пусть руководители церкви преследуют его в судебном порядке. И не забывайте, что он может ответить обвинением в разбойном нападении. Для защиты собственности нельзя применять смертоносное оружие, а в него стреляли и избивали дубинкой. Соответственно, поскольку никакого преступления Стивом совершено не было, нас нельзя считать соучастниками, либо укрывателями. Никто из нас не замышляет ничего преступного и не участвует в заговоре.