Выбрать главу

Я знал, что едва ли располагаю временем. Адепт, может, несколько дряхл, но только несколько. Вряд ли он особо обеспокоен моим появлением. Но если он решит выяснить побольше? Тогда, возможно, он не ограничится телефонным звонком брату Хезатоубу. Если у меня действительно есть шанс узнать что-то, надо спешить.

Куда, однако, мне идти? Как идти? На что я рассчитывал? Пора сознаться, что эта рискованная затея слишком уж отдает донкихотством. Пора смываться.

Ну, нет! Пока есть возможность, нужно атаковать самую большую ветряную мельницу. В работу включился мозг. Нет сомнения, что верхние этажи и подвалы собора предназначены для священников самого высокого ранга. В древности приверженцы древних культов проводили главные обряды под землей. Пожалуй, лучше всего мне поискать Мармидона в подземельях собора.

Я ощутил, как на лице сама собой появилась судорожная улыбка. Ему вряд ли стали облегчать наказание, заклинаниями лишив его запаха. Вот еще одна причина полагать, что он упрятан в подвал. Упрятан слишком далеко, чтобы его можно было отыскать с помощью даже обоняния.

С помощью человеческого обоняния!

Я вернулся на первый этаж и поспешно начал спускаться вниз. Все шло как по маслу. Было уже далеко за полночь. Чародеи, наверное, поглощены своими делами. За немногим, быть может, исключением.

Я уже спустился двумя этажами ниже. Здесь, видимо, помещались склады и кладовые, где хранился дворецкий инвентарь и тому подобное. На одном из этажей я увидел монашку, драившую пол голыми руками. Обычная ее работа? Искупление вины? Самоуничижение? Она была единственным человеком, которого я встретил здесь. Она меня не заметила.

Дальше по пути мне снова встретились запертые ворота. По ту сторону, за ними, лестница делалась круче. Вокруг был уже не бетон, а грубо отесанный камень. Я уже углубился в скальное основание собора. Стены были холодными до озноба, влажными. Холодным был и воздух. Современного освещения здесь не было, оно осталось там, позади. Путь мой освещали только свечи, вставленные в далеко, стоявшие друг от друга железные подсвечники. Свечи были оплывшие. Снизу тянул ветерок. В тусклом свете прыгали уродливые тени. И наконец я был избавлен от звуков мессы. А лестница все вела вниз!

И снова бесконечно вниз.

Но вот лестница кончилась. Я ступил на пол созданной природой пещеры. Редкие голубые огни выхватывали из колеблющегося мрака очертания сталагмитов и сталактитов. Над входами в туннели были укреплены Руки Славы. Я знал, что высшие иерархи иоаннитов пустили в ход все свое влияние, чтобы получить разрешение полиции на эти приборы. Действительно ли они понадобились иоаннитам для проведения исследований?

Из одного туннеля доносился шум бегущего под землей потока. Из другого сочился тусклый свет, несло ладаном, слышался чей-то дрожащий голос. Молитва, бдение, чародейство или еще что-то?

Я не стал задерживаться, чтобы выяснить, что там такое. Быстро скинул с себя одежду и обувь. Спрятал все это в расщелине скалы. Нож заткнул за эластичную резинку трусов.

Направив на себя линзу, я трансформировался. При этом постарался, конечно, не слишком поддаваться квазисексуальным ощущениям и вбил себе голову, для чего я совершаю превращение. Чувства и мышцы зверя должны служить поставленной человеком цели.

Поэтому, как я заметил, превращение проходило трудно. Чтобы закончить его, мне понадобилось вдвое больше времени по сравнению с тем, сколько это обычно занимало. Несомненно, влияли антиколдовские заклинания. Вероятно, мне не удалось бы стать волком, если бы не мои хромосомы.

Но мне это удалось. Никакого сомнения. Я снова стал волком!

И без того слабый свет потускнел так, что только мешал. Волк не так зависит от зрения, как человек. Уши, ноги, язык, каждый волос моего тела и, прежде всего, нос — впитывали поток информации. Пещера перестала быть местом, где я мог бы оступиться. Любую пещеру теперь я мог постигнуть сразу.

И… да, это не ошибка. Из одного тоннеля слабо тянуло запахом тухлого мяса — отвратительным запахом. Я едва успел подавить вой вышедшего на охоту волка и затрусил к тоннелю…

25

Проход был длинным, извилистым, пересеченным множеством других тоннелей. Не веди меня мое обоняние, я бы скоро заблудился. Путь освещали испускавшие огонь Руки — над каждой выбитой в скале кельей. Но кельи встречались редко. Общеизвестно, что кандидат на Первую ступень посвящения должен в одиночестве провести здесь сутки, но лишь в отдельных случаях после этого на него снисходило благочестие и святость. Утверждали, что так душа вознаграждается за творимые без помех молитвы и размышления. Но мне как-то не верилось, что благие влияния проникают также и в сознание…