— Гм… — отозвался Акман.
— Что касается сокрытия важной для правительства информации, — продолжал Барни, — то пусть вас это не беспокоит. Ничего подобного мы не делаем. Сейчас мы тщательно анализируем собранную информацию и, как честные граждане, не хотим, чтобы нас обвинили в том, что какому-то аспекту не было уделено нужного внимания. И мы позаботимся, чтобы обнаруженное нами попало по нужному адресу.
— Надо ли так торопиться? — возразил Акман. — Если девочка может быть возвращена в то же мгновение, когда исчезла… не лучше ли будет, если мы предоставим действовать в ее интересах правительству? Пусть оно действует медленно и осторожно, но разве это не лучше, чем вообще ничего не добиться? Мы, плохо подготовленные и не имеющие нужного оборудования и снаряжения, можем все испортить.
Натянутое лицо адмирала Чарльза потемнело.
— Честно говоря, — процедил он, — не думаю, чтобы власти пожелали действовать, если не произойдет дальнейших инцидентов. Когда в недружелюбно относящихся к нам странах сажают, грабят и убивают в тюрьмах наших граждан (в том числе и официальных лиц), правительство ограничивается протестами. С чего вы взяли, что оно пойдет на смертельный риск, чтобы выручить из Ада маленькую девочку? Сожалею, мистер Матучек, но дела обстоят именно так.
— Как бы то ни было, — взглянув на Джинни (лицо моей жены было ужасно), торопливо заговорил Ралькенберг, — насколько я понимаю ситуацию, наши враги сейчас в растерянности. Действия мистера Матучека оказались для них полной неожиданностью.
Очевидно, Враг не может сейчас оказать им прямой помощи, не может помочь советом или даже сообщить что-либо, или считает такого рода помощь неблагоразумной, поскольку это может спровоцировать вмешательство Всевышнего.
Несомненно, заклинания иоаннитов способны творить чудеса. Но они не всезнающи и не всемогущи. Они не могут знать точно, что нам удалось сделать и что мы намерены предпринять. Но дайте время, и период растерянности кончится, защитные меры будут усилены и, вероятно, будут предприняты какие-то ответные действия.
Лицо Джинни было лицом Медузы-Горгоны.
— Что бы мы ни решили, — заявила она, — Стив и я не будем сидеть сложа руки…
— Нет, будь оно все проклято! — вырвалось у меня.
Свертальф прижал уши, между бакенбардами сверкнули клыки, шерсть на нем встала дыбом.
— Видите? — обратился Барни к собравшимся, — я этих двоих знаю. Их невозможно остановить, разве только бросить в тюрьму. И я не уверен, что существуют тюрьмы, из которых они не смогли бы выбраться. Наверное, помешать им можно, только убив их. Допустим ли мы, чтобы такое случилось, или поможем им, пока это еще в наших силах?
Голоса сидящих вокруг нас сорвались на крик, взметнулись руки. Громче всех кричал Янис Вензель:
— У меня у самого есть дети, Вирджиния!
Взгляды всех обратились на Акмана. Он покраснел:
— Я не собираюсь предавать вас. Просто все это было для меня слишком неожиданно. Я был обязан высказать то, что думал. И я не верю, что, подстрекая родителей Валерии к самоубийству, вы чего-нибудь добьетесь. Их смерть не принесет ей ничего хорошего…
— Что вы имеете в виду? — спросил Барни.
— Разве я неправильно вас понял? Разве вы не намерены послать Стивена и Джинни… в Адскую Вселенную?
Меня обдало холодом. Я был готов ко всему. Я бесился, я сгорал от желания действовать, но это было так неожиданно, как будто я оказался на краю бездны. Я взглянул на Джинни. Она кивнула.
Все — кто в большей, кто в меньшей степени — оцепенели от ужаса. Потом поднялся ропот, погасший под движением руки Барни. Я едва воспринимал окружающее.
Наконец в комнате воцарилось молчание.
— Я должен извиниться перед собравшимися, — сказал Барни. Его голос звучал колоколом — размеренно и низко. — Задача, которую я поставил перед вами, заключалась, главным образом, в сборе и анализе всей доступной нам информации о Нижнем Континууме, чтобы выяснить пути спасения девочки. Вы великолепно справились с работой. Получив информацию о том, что удалось обнаружить Стиву, вы сделали большой шаг вперед в своих исследованиях.
Вами разработана концептуальная сторона, и, вероятно, мы близки к выработке методики. Но большой объем работы не позволил всем увидеть, что кроется за непосредственным выполнением задания.