— Вот и отлично, — улыбнулся Хольгер. — Он мне вечером обещал, что сделает это.
— Хаханьки, — бурчал Хуги. — В пасти льва, между прочим, хаханьки. А вот бросят твой труп воронам на поживу, так люди скажут, что Хуги не предостерег.
Хольгер оставил ворчуна-карлика, вышел из покоев и стал спускаться по лестнице. Возможно, он в чем-то прав. Все это действительно может оказаться красивой ловушкой. Может быть, они хотят усыпить его бдительность и продержать здесь до тех пор, пока не станет поздно… «Поздно для чего?» — удивился он собственным мыслям. — Нет, вздор. Если бы они того пожелали, они давно могли проткнуть его стилетом или отравить. Вся его доблесть пока только в том, что он сумел одержать верх над одним из них. Но разве он справится с дюжиной?
Они не условились с Меривен насчет часа свидания — здесь никто, кажется, не считал времени. Хольгер вышел во двор и стал бесцельно слоняться, пока ему не пришла в голову мысль разыскать герцога и расспросить о продвижении своего дела. От раба-кобольда он узнал, что покои хозяина замка находятся на втором этаже северного крыла. Весело насвистывая, он взбежал, перепрыгивая через ступени, по высокой лестнице.
Но не успел он одолеть лестницу до конца, как дверь наверху распахнулась и из нее появился герцог в сопровождении какой-то дамы. Хольгер видел ее только мгновенье: дверь тотчас же захлопнулась, но этого было довольно, чтобы буквально ошеломить его. Он увидел живую богиню… или просто женщину, немного более полную и высокую, чем все остальные женщины Фейери… В ее длинных и темных, как ночь, волосах мерцала золотая диадема… Белое атласное платье ниспадало до пола… Лицо казалось выточенным из слоновой кости… Нос с царственной горбинкой… Надменность в уголках рта… О, герцогу повезло.
Герцог заметил Хольгера. В его глазах вспыхнул гнев, но его тотчас же сменила любезная улыбка.
— Добрый день, сэр Ольгер! Как самочувствие?
— Великолепное, благородный герцог, — поклонился Хольгер. — Надеюсь, и ты в добром здравии?
— Благодарю, да.
— А ты не слишком учтив, рыцарь, — послышалось за спиной Хольгера. — Где ты прятался от меня?
Меривен. Откуда она взялась? Она схватила Хольгера за руку и бесцеремонно потащила за собой:
— Пора на охоту, кони давно готовы! На охоту, рыцарь!
Они чудесно повеселились, пуская соколов, сбивая журавлей, диких павлинов и прочую птичью мелочь. Меривен без умолку болтала, и Хольгер весело хохотал в ответ на ее остроумные шутки. Но из головы у него не выходила эта женщина — подруга герцога. Он не мог отделаться от ощущения, что знал ее раньше!
Откуда ему известно, что у нее низкий голос и деспотичный нрав? Что порой она нежна, а порой жестока? Что все ее капризы и настроения — только круги на поверхности глубокой и темной воды? Откуда ему это известно?..
— Ты чем-то опечален, мой рыцарь? — Меривен положила руку на плечо Хольгера.
— О нет, только задумался.
— Фи! Как глупо! Всякая мысль — дитя заботы и мать печали. Сейчас мы прогоним ее прочь.
Она сорвала с дерева зеленую ветку, согнула ее в дугу и прошептала несколько слов. Ветка стала арфой. Меривен тронула струны и запела о любви.
Они уже выезжали из леса, когда Меривен схватила его за локоть.
— Смотри! — прошептала она. — Вон там! Видишь? Единорог! О, они редко забредают сюда…
Хольгер увидел, как за стволами деревьев мелькает удивительное и прекрасное животное. У. него была белоснежная шерсть, а его рог обвивал побег плюща. Но что это?.. Как будто бы кто-то шествует рядом с ним?
Меривен подобралась, как дикая кошка перед прыжком.
— Если нам удастся подкрасться поближе…
Она осторожно пустила коня по ковру из мха. Единорог повернул голову и увидел их. На миг он застыл, но уже в следующее мгновение исчез — только светлая молния мелькнула вдали. Красавица виртуозно выругалась. Хольгер молчал и переваривал увиденное. Померещилось ему или нет? Рядом с единорогом он увидел Алианору…
— Не повезло, — махнула рукой Меривен. — О, ты огорчился, мой рыцарь? Не стоит. Я соберу друзей, и мы устроим облаву на эту тварь.
Видение Алианоры смутило Хольгера. Она появилась как будто нарочно для того, чтобы напомнить ему об осторожности. И он хотел бы теперь поговорить с Хуги.
— Прости меня, благородная дама, — сказал Хольгер. — Я хотел бы принять ванну перед обедом.