— Значит… — терпение Хольгера лопалось. — Где же я могу найти людей… ммм… христиан… которые смогут помочь мне? Где тут ближайший король, герцог или кто-нибудь в этом роде?
— Есть тут город, и не так уж до него далеко, всего несколько миль, — сказала старуха. — Однако я должна предостеречь тебя, рыцарь, что пространство здесь, как и время, пречудесно искривлено чернокнижьем, и часто бывает, что место, к которому ты направляешься, находится совсем рядом, а только вдруг оно или провалится, или посыплются на тебя всякие напасти, так что ты запутаешься и не будешь знать, какую тебе выбрать дорогу, и откуда ты шел…
Хольгер сдался и записал себе поражение. Либо перед ним сумасшедшая, либо ведьма его дурачит. В любом случае рассчитывать на полезную информацию не приходится.
— Однако, если ты не побрезгуешь добрым советом, — внезапно произнесла Герда, — разумеется, не моим, потому что от такой рухляди уже никакого толку, и не Грималькина, который хоть и ужасно ловок, но от рождения нем, то можно попробовать такой добрый совет испросить, а вместе с тем разведать и способ, который выгнал бы из тебя порчу и вернул здоровье и память. Только не гневайся, ибо я хочу предложить тебе чуточку магии, и она у меня совсем белая… Или серая на худой конец, ты ведь сам видишь, что я не могущественная волшебница, иначе разве ходила бы в этих лохмотьях и жила в такой развалюхе? Нет, дворец из чистого золота — вот что приличествовало бы мне, а тебе прислуживала бы сейчас челядь. Поэтому если я сейчас, по твоему повелению, вызову духа, маленького, совсем крошечного духа, то он поведает тебе обо всем, что тебя волнует и о чем напрасно пытать меня.
Хольгер поднял брови. Кажется, все ясно. Чокнутая. Лучше поддакивать, если он намерен провести ночь с нею под одной крышей.
— Как пожелаешь, Мать Герда.
— Ты и впрямь, рыцарь, из неведомых стран, если даже не перекрестился. Только иные рыцари, хоть и сотворят крест, да зато уж потребуют, чтобы подали им самого Князя Тьмы, да с таким нетерпением, будто не жаль им своих горемычных душ, которым гореть за это вечно в адском огне. Конечно, они не такие уж праведники, однако для Империи и они пригодятся, коли других не сыщешь в этих Богом забытых краях. Ты не из таких, сэр Хольгер, так что как не задать тут вопрос: а не из Фейери ли ты в самом деле? Но молчу, молчу — попытаем счастья у духов, хотя должна тебя предостеречь, что они на редкость капризны и могут вообще ничего не ответить или ответить так, что понять это будет непросто.
Герда взялась за крышку сундука, и кот спрыгнул на пол. Она достала треногу и котелок, установила их и всыпала в котелок какой-то порошок из склянки. В ее руке появилась короткая палочка, выточенная, похоже, из черного дерева и слоновой кости. Бормоча что-то и бурно жестикулируя, она начертала палочкой на полу две концентрические окружности и вместе с котом встала между ними.
— Этот внутренний круг, — объяснила она, — для того, чтобы удержать духа, а внешний — чтобы не дать ему вырваться, ибо он может разбушеваться сверх меры, особенно, если вызов окажется для него нежелательным. И я должна просить тебя, рыцарь, не молиться и не творить крестное знамение, ибо в этом случае демон без промедления сгинет, причем, в страшном гневе.
— Ладно, начинай, — сказал Хольгер.
Она затянула заунывный напев и стала приплясывать, не выходя из очерченного круга, и Хольгеру показалось, что он уже где-то слышал это странное пение. «Амен, амен…», — пела она. Слова тоже были знакомы. «Мало а нос либера сед…» Мурашки побежали по спине Хольгера. Латинские слова сменились каким-то кудахтаньем, в котором нельзя было разобрать ни единого слова. Потом она коснулась палочкой котла, и из него повалил густой белый дым. Клуб дыма рос и рос, но — фантастика! — не выходил за пределы внутреннего круга.
— О Велиаал, Ваал Зебуб, Абуддон, Асмадей! — заклинала старуха. — Самиэль, Самиэль, Самиэль!
Дым стал густеть и окрасился в красный цвет, почти целиком скрыв от Хольгера фигуру старухи. Он привстал с табуретки. Ему показалось, что над котлом нависло нечто змееобразное, полупрозрачное… О, небо! Он увидел, как вспыхнули пурпурные глаза и это нечто оформилось в человеческую фигуру!