Там действительно нашлась притаившаяся относительно безопасная тропка — длинная, извилистая, но по сравнению со всем берегом почти пологая.
— На втором карьере камыши, купаться неудобно, — продолжила мысль Марь Филипповна, резво семеня ножками–тумбочками.
Обтянутые пляжным сарафаном в безумную красно–фиолетовую вертикальную полоску телеса почти не колыхались при ходьбе. Шляпа с широкими полями давала столько тени, что Рою казалось, стоит еще немного приблизиться, и ему тоже хватит.
Что же, все–таки, такое, большое, безобидное и магическое, умеющее маскироваться лучше Ерика, притаилось в здешних красотах?
— Вот детки и повадились на третий ходить, — не унималась Марь Филипповна. — Он поверху теплый очень, ключи под вторым дном бьют, до верха не добивают. Там тогда тоже грязи много было, но все же поменьше, чем на первом. Знаете, сколько мы туда щебенки высыпали, чтобы песок не вымывался? Уму непостижимо!
А может, это Ерику в голову напекло? Показалось, от перепада температур?
Как Рой ни старался потихоньку прощупать озерцо, ни большого, ни магического, ни безвредного, ни какого–либо другого, кроме лягушек и рыбной мелочи пополам с головастиками, ничего не находил. Второе дно с ключами–родниками чувствовал, а больше ничего.
— Тут протоки аккурат до болота доходят, под низом, под бережком. Утянет, потом не всплывете. Ай, я дура старая, — вновь собралась переживать Марь Филипповна, — надо ж было сразу сказать, а не в спину кричать, а я не подумала, что вас так далеко понесет, тут же рядом совсем два пляжика, оба окультуренные…
— Никакая вы не старая, — попытался встрять Рой.
— Я же сердцем почуяла, что опасность вам грозит, как только гречку со шпротами распихала, пакетики прибрала, холодильник под колбаску освободила, тесто поставила, полы освежила, занавесочки поменяла, цветочки полила, окрошку настругала, так сразу к вам побежала, посмотреть и убедиться, что все с вами хорошо, — не обратила внимания на ремарку Марь Филипповна. — На первый карьер прибегаю, там вас нет, только Митька, физрук наш, со своими пацанами, в мячик гоняют, песок общественный разбрасывают, и девочки загорают. На втором тоже нет, я уж высматривала–высматривала, думала, может, где на мостках расположились, ныряете. Какое там! Ох! — Марь Филипповна аж снова задыхаться начала, заново переживая свои страхи. — Ну я на третий сразу. Думаю, предупредила ведь, а потом понимаю, что вы не услышать могли. Что бы я тогда управдому нашему сказала? Он в отпуск отбыл, поселок на меня оставил, а я, вместо того чтобы доверие оправдать, инспектора ему утопила?
— Марь Филипповна, — окликнул Рой едва не уже не рыдающую женщину. — Марь Филипповна, я тут, — подождал, пока та остановится и развернется, и в доказательство потряс ботинками с запихнутыми в них носками. — Целый и невредимый, — развел он руками, пригласив полюбоваться.
— О-ох, — длинно выдохнула Марь Филипповна. — Больше так не делайте. Я окрошки настрогала — целый таз. Куда бы ее потом девать было?
Рой хотел пошутить, что на поминки, но передумал. Судя по всему, с Марь Филипповны станется расстроиться из–за того, что она добавила туда что–нибудь скоропортящееся, к предполагаемым поминкам не преминувшее бы протухнуть.
— Больше не буду, — вместо этого послушно пообещал он.
— Вот, пришли, — Марь Филипповна, видимо, не решила еще, успокоилась она или нет, поэтому одной стороной рта слегка улыбалась, а вторую скорбно поджимала. Выглядело, как предынсультное состояние, или как заготовка к одной из масок древнегреческой трагедии. — Давайте к девочкам спустимся, там пляжик более пологий, и песка в лицо никто не накидает. Заодно с общественницами нашими познакомитесь, из частных. Сегодня пятница, будний день, так они за старшими девочками присматривают, у кого родители на заводе пятидневку работают. Их же только оставь одних, сразу найдут, чем заняться.
К кому относилась последняя фраза — к старшим девочкам или к общественницам из частных, Рой не очень разобрал. Зато еще раз отметил, что жизнь в поселке, несмотря на заявленную в инструкции безалаберность, вполне налажена в части гражданской ответственности. Между прочим, в так называемом цивилизованном мире подобные вещи делаются вовсе даже не на добровольной основе, а за вполне реальные средства. И если у родителей таких средств не имеется, то дети дома сидят, а не на искусственно созданных пляжах загорают.
— А физрук ваш… — Рой порылся в памяти, постаравшись воспроизвести, как на нормальном человеческом языке должно звучать имя Митьки, — Димитрий? Правильно я понимаю? Тоже на общественных началах с мальчиками занимается?