— Да ему энергию дурную девать некуда, как и пацанам, — пустилась в объяснения Марь Филипповна, — вот и возится с ними. Лучше бы огороды людям копали, я предлагала, раз все равно заняться нечем, а он говорит, что разбегутся тогда все, кто куда, и пакостничать начнут. Пусть, мол, плавают, в мячик играют и мышцы развивают, трапециевидные и еще какие–то. Ну я рукой и махнула, все ждала, когда стекла бить начнут, чтобы участкового Мормышкина подключить, но они хитрые, на пляже окопались. Ничего, как песок до щебенки вытрясется, я их живо в оборот возьму, найду, куда приспособить.
Рой закашлялся:
— Девочек тоже найдете, куда? — скрывая усмешку, поинтересовался он.
— Зачем девочек? — удивилась Марь Филипповна. — Девочки тихо сидят, загорают себе, никого не трогают. Мы с Наталь Андреевной твердо решили, что рано им еще общественно–полезной деятельностью заниматься, успеют еще. Как замуж выйдут, так и начнут по хозяйству крутиться, а сейчас пусть отдыхают, пока возможность есть.
Шовинизм, буквально плещущий из убеждений Марь Филипповны, оценил даже все еще дующийся Ерик.
— Весь вред от мальчишек, — припечатала та. Сняла панаму, обмахнулась и помахала кому–то свободной рукой. — Ну что, пойдемте? — явно вознамерившись уберечь инспектора от вредного влияния, нацелилась она в сторону девичьего пляжа.
— Тогда давайте сначала к предполагаемым вредителям сходим, — предложил Рой. — Заодно проинспектируем и отметим в отчете должный присмотр, организованный Димитрием.
Перспектива общения с тремя Марь Филипповнами напрягала гораздо больше, чем маловероятная, но все–таки теоретически допустимая возможность выявить еще одного предполагаемого носителя из так называемой местной интеллигенции.
— А Наталь Андреевну с Светланой Осиповной отметим? — забеспокоилась Марь Филипповна.
Даже шляпу свою обратно на голову надела, наверное, чтобы при полном параде себя чувствовать.
— Отметим, обязательно отметим, — пообещал Рой.
Окончательно засохшая грязь начала отваливаться под коленками, вызывая жуткие приступы желания почесаться. Рой на ходу провел по самому зудящему месту ботинками, раз уж обе руки оказались заняты, споткнулся, зашипел, невольно ускорился на спуске и едва успел затормозить у границы обозначенного неглубокой канавкой игрового поля.
Ни ребятня, ни их наставник, полностью поглощенные игрой, на Роя внимания не обратили, даже когда мяч выкатился чуть ли не ему под ноги.
— Степка! Мазила! Дырка от бублика! — азартно орала детвора. — Мяч в игру! Автора!
Худенький белобрысый Степка шустро метнулся, сверкнув острыми локтями–коленками, шмыгнул носом, ухватил мяч, да так поддал с заворотом в крученый, что на противоположной стороне все три противника, рванув, сшиблись в распустившуюся машущими руками кучу. Мяч, как заговоренный, пролетел над кончиками пальцев и приземлился в каком–то футе от порядком потоптанной границы–канавки. В черте поля.
Куча развалилась, из нее послышался многоголосый разочарованный стон.
— Молодец, Степан, — похвалил белобрысого физкультурник-Димитрий. Поднял голову и заметил, наконец, постороннего зрителя. — Подача у него хорошая, — пояснил он, улыбнувшись, — вот с защитой пока никак.
— Интересные правила, — оценил Рой.
Поставил на песок ботинки с торчащими из них носками и остро ощутил, что засохшая грязь отвалилась у него во время ходьбы со ступней и с коленок, обрисовав по икрам что–то вроде сетчатых гетр. Все еще, между прочим, чешущихся.
— Обычный пионербол, — отмахнулся Димитрий, перестав щуриться против солнца. — В воду! — скомандовал он мальчишкам. — Счет двадцать четыре — двадцать пять. Вылезете — продолжим.
Моментально примирившаяся стайка бывших противников, дружно заорав, понеслась купаться.
— Ых! Пых! — возмущенно булькнула подоспевшая Марь Филипповна. — Они же всю воду замутят! — с трудом переведя дух, накинулась она на Димитрия. — Всю глину, весь ил со дна подымут, после них же уважаемому человеку не войти, не искупаться! Подождать, что ли, не мог?!
— Не мог, Марь Филипповна, — ничуть не смутившись, еще шире улыбнулся Димитрий. Прикрыл ласковые карие глаза рукой и снова сощурился. — Для хорошего развития нужно правильно чередовать спорт и водные процедуры. — Вы ведь не в обиде? — не перестав улыбаться, спросил он уже у Роя.
Слегка поплывший от усилий забраться в чужую голову, Рой только головой замотал — мол, нет, совершенно не в обиде, какие уж тут обиды, когда детям правильно развиваться нужно.
Ерик, кстати, тоже что–то такое допускал насчет серости — не сейчас конечно, когда физрук полностью себя любимому делу отдает, а позже, когда дети начнут пачками вырастать и разъезжаться кто куда, напрочь забывая про стареющего в здешней глухомани тренера.