Ага, а заодно о кратко– и долго–срочных планах.
— А… А пироги как же? А окрошка?! — без стука влезла на миг забытая Марь Филипповна.
Димитрий нерешительно пригладил растрепавшуюся копну пшеничных волос. Кажется, как и Веру Дмитриевну, его сейчас придется долго уговаривать. Вот только если девочку Аду, а через нее и мать, было довольно легко завлечь для более подробной беседы, то рычагов влияния на физрука у него пока не наблюдалось.
Или, все–таки, наблюдались?
— Обязательно, Марь Филипповна, — заверил Рой, на всякий случай прикрыв лацкан ладонью, чтобы Ерик от избытка энтузиазма не выпрыгнул в попытке снова помочь. — Вера Дмитриевна редиску, вами расхваленную, принесет, а вы — пироги с окрошкой. Я коньяк поставлю. Вы ведь подскажете, где у вас тут хороший пятизвездочный коньяк купить можно?
— Ой, шутник вы, Рой Петрович, — по–девчоночьи прикрыв ладошкой рот, хихикнула Марь Филипповна. — Наш коньяк такими аппаратами производят, которые участковый Мормышкин изымать замучился. Остальным только мопеды заправлять и детали в швейной машинке протирать. Ну еще компрессы делать, да и то, на ноги, а не на горло, потому что такой гадостью и снаружи отравиться можно. А вы что уши греете? — спохватилась она, посмотрев на растянувшихся неподалеку мальчишек. — В мячик идите играйте, а не взрослые разговоры подслушивайте.
По виду ребятни, Рой четко сказал бы, что взрослые разговоры их интересуют как зайца стоп–сигнал. Накупавшаяся и наигравшаяся мелюзга лениво закапывала свои и чужие руки в песок, меньше всего напоминая шпионов за работой.
— Дмитрий Николаевич, а можно мы перед обедом еще раз искупаемся? — неуверенно протянул кто–то, воспользовавшись моментом, пока на них обратили внимание.
— Можно, — великодушно позволил тот, мгновенно отвлёкшись от тяжких размышлений. — Не больше десяти минут, — вслед тут же забывшей об усталости детворе крикнул он. — Потом одеваемся и по домам, отдыхать. Пятница, укороченный день, там уже родители с работы придут, — пояснил он Рою. — С понедельника по четверг мы после обеда еще всегда встречаемся. Иногда на поле еще ходим, а иногда сюда возвращаемся, если погода позволяет.
Отчетливо ощущалось, что такая общественная нагрузка ему более чем по душе.
— Видите?! Вы видите, как необходимо выдать грамоту нашему учителю физкультуры? — задала риторический вопрос Марь Филипповна. — Жаль только, придется к завхозу обращаться, — задумчиво поведала она.
Ну вот и рычаг подоспел. Кстати, о подозрениях…
— А зачем нам завхоз? — спросил Рой, не слишком веря в собственное везение.
И почему это Марь Филипповне жаль, что придется обращаться? При получении инструктажа важность данной должности для его легендарной проверки помечалась как минусовая. Другими словами, это завхоз должен бы огорчаться и бояться визита инспектора.
— Да по сути, незачем, — все так же задумчиво протянула Марь Филипповна. — То есть, сам он нам совсем не нужен. Вот только самый лучший пятизвездочный коньяк у него брать нужно. Остальные в подметки не годятся.
Понятно. То есть, пока не очень, но проблемы лучше решать по мере их поступления.
— Ну так что, прочтете нам лекцию о правильном поведении на воде? Чтобы я подробно в грамоте указал, за что она получена, — выкинув до поры до времени загадочного завхоза из головы, воспользовался Рой найденным рычагом, одновременно целясь в самое уязвимое место Марь Филипповны.
— Прочтет, не сомневайтесь, — ожидаемо вытянулась та во фрунт. — Грамота нам очень нужна, а то непорядок ведь — весь учительский состав отмечен, только учитель физкультуры обойден, сразу любой проверке станет ясно, что где тонко, там и рвется, не посмотрят, что практикант. Мячики считать пойдут, а там до сетки футбольной недалеко, которая на поле должна висеть, на воротах. Ой, то есть…
— Вот и отлично, — улыбнулся Рой Марь Филипповне, которая, похоже, смутно понимала, что сболтнула лишнего, но как вырулить из сложившейся ситуации, представляла плохо. — Часиков в шесть–семь, чтобы не поздно, пойдет?