Вокруг засуетились и запричитали, предлагая помазать йодом, зеленкой, медом, приложить подорожник и даже подуть. Подобравшийся под шумок Димитрий аккуратно высвободил булыжник из судорожно сжатой инспекторской пятерни и убрался с ним к другим стульям и табуреткам.
Ерик, пораженный в самое сердце людской черствостью, поспешно подобрал лапки и скатился с ботинка в ближайшие лопухи. Рой, разрываясь между сочувствием и искренним весельем, мысленно чесал его за ушами, вслух одновременно наотрез отказываясь срочно навестить местный лечебный центр.
— А доктор в нашей больнице говорила, что если крови нет, нужно подставить ушиб под холодную воду, — радостно поделилась богатым опытом Ада.
Предложения посыпались с удвоенной мощностью, среди них превалировало требование обследовать палец на предмет кровавых ошметков. Ерик усиленно страдал из лопухов. Продолжая мысленно чесать его за ушами и уверять, что он все сделал абсолютно правильно — никто ведь не виноват, что их направили с заданием в очень большую психлечебницу? — Рой палец предъявил. Марь Филипповна немедленно изобразила рентгеновское зрение и заподозрила перелом.
Тем временем, завхоз, неуверенно потоптавшись на месте и в деталях изучив собственный ботинок, собрался уходить в намечающийся закат, то есть домой.
— Хватит дуться, цепляйся, а то уедет твой личный рикша, — приказал Рой напарнику, концентрируясь и заканчивая художественный перерыв. — Работаем. А закуски ваши не пострадают на такой жаре, пока мы в больницу и обратно просто так ходить будем? — обеспокоенно спросил он у самого главного зачинщика переполоха на пустом месте.
— А? — мгновенно переключилась Марь Филипповна в боевой модус. — Вот это остынет, это нагреется, это… нет, не скиснет, конечно, — с некоторым сомнением принялась перебирать она выставленные на стол вехи на пути к сердцу мужчины. — Сильно болит–то, пальчик ваш? — явно начиная рассматривать возможность вывешивания белого флага, поинтересовалась она.
— Вообще не болит, — похвастался Рой, снова предъявив в доказательство сам палец, и даже согнув и разогнув его несколько раз для окончательного подтверждения.
Ерик, не придумавший ничего лучше, как догнать завхоза в уже давно принятом виде, с тем, чтобы потом обернуться чем–нибудь мелким и липучим для наилучшей сцепки с обратным транспортом, неожиданно звучно протопотал по тропинке.
— Ну тогда к столу, наконец, к столу! — ликующе предприняла очередную попытку Марь Филипповна.
— Ох ты ж, — дрогнувшим голосом оценил обстановку завхоз, оглянувшийся на близящийся топот. — Что, брат, понравилось молочко? Лучше жуков и лягушек?
Рою подумалось, что именно так и зарабатывают шизофреническое раздвоение сознания.
— Мам, а можно я буду только пирожки? — первой утвердившись на выделенной табуретке, спросила Ада. — Я ведь уже ела суп и второе.
— Можно, — прошелестела Вера Дмитриевна, просияв удивительно украсившей ее улыбкой.
— Салатики, салатики берите! — забеспокоилась Марь Филипповна, отвлёкшись на миг от сооружения на тарелке Роя миниатюрной модели Карпатских гор. — Огурчики, помидорчики, вот тут малосольные, вот тут маринованные. Селедочку не забывайте, хотя с селедочкой подождать можно, ее с кваском, с запивочкой, не очень хорошо, лучше завхоза подождем, тогда и опробуем. Пирожки, пирожки тоже накладывайте, и капустку свежеквашенную, я ее недавно ставила, хрусткая очень капустка–то, молодая, с брусничкой прошлогодней. Не идет еще брусничка, позже будет, да и не надо, она всю зиму томилась, прошлогодняя–то, самый сахар набрала, все в капустку выпустила.
Разогнавшийся на ухабистой тропке Ерик, кубарем скатился в очередную ямку и там застыл, плохо понимая, как покажется естественнее — продолжать надвигаться на Николая или развернуться и валить назад, в лопухи, пока легенда не начала трещать по швам из–за слишком разумного поведения дикого, вроде бы, животного.
— Замри, — посоветовал ему Рой, попутно приглядываясь к несколько расслабившимся гостям.
За столом, если знать, куда смотреть, можно много чего узнать о человеке по манере принимать пищу.
Марь Филипповна ела мало. Просто не успевала — больше следила, чтобы собравшиеся не филонили и резвее работали челюстями, освобождая место на тарелках под добавки и новые порции местных блюд. Сидящий за ней Димитрий, целый день проведший на свежем воздухе в компании гиперактивной ребятни, восполнял потраченную энергию с энтузиазмом молодого здорового растущего организма. Вилку держал грамотно, не чавкал, не давился — красиво, в общем, ел, с аппетитом и с удовольствием. Следующее место, в торце, напротив самого Роя, пустовало в ожидании завхоза, обещавшего зайти часам к семи, проследить, чтобы ребенка увели. Учитывая, что долгое прощание с Ериком, к концу подходить ещё даже не начинало, несмотря на общее стремление обеих сторон, срок смело отодвигался на полчаса, как минимум.