Судя по совсем уж поредевшим отсветам, вредничать шеф, вроде бы, не собирался. Даже, кажется, немного сочувствовал. Ну а что — специфика работы на земле и не такое предполагать может. Наверное.
— То есть, фактически собираешься назад вертаться, — подытожил шеф. — Силен, добрый молодец! Это сколько же тебе на очистку участка понадобилось?
Изображение полностью прояснилось — ни сполохов, ни мерцания, ни каких–либо еще незапланированных спецэффектов.
— Двое суток, включая грядущие день и ночь, — на дурачка, как здесь говорится, сыграл Рой.
Даже за спину покосился, где стул стоял — мол, вот такие мы простецкие, когда служба позволяет.
— Какие еще день и ночь? — недовольно удивился шеф. — Ежели дело сделано, так и не надо тебе там задерживаться, без тебя дальше обойдутся. А ежели нет, ты так и скажи, не справился, мол, еще время требуется. Я ж пойму, даже баллов много не скину.
Ага, вот и шантаж по поводу аттестации в ход пошел. В принципе, Рой чего–то такого и ожидал. Уж больно торопило его начальство с возвращением, не сказать даже, чтобы в ущерб заданию поторапливало.
— Носители выявлены и нейтрализованы, но для окончательного и надежного закрепления результата требуется еще одна деталь, — пояснил Рой. — Очень нужно ваше разрешение на вмешательство в архивные записи. Дадите?
По мере высказывания тирады лицо шефа менялось от поощрительного до подозрительного и обратно. Обратно полностью не вышло, так что мина застыла где–то посередине между подозрительностью и одобрением. Получилось что–то вроде глубокой задумчивости.
— Ишь ты, хитрый какой, — после тщательно выдержанной паузы выдал шеф. — Ты суть дела–то сначала изложи, а я подумаю, да покумекаю, что к чему.
Рою все больше начинало казаться, что начальник не просто что–то скрывает — свою какую–то игру ведет. И для спокойствия этого самого начальника лучше, чтобы подчиненный как можно скорее из вверенного участка вымелся.
— Суть проста, — честно глядя шефу в глаза, принялся излагать Рой. — Вверенный мне участок снабжен естественной природной защитой. Я, если позволите, подробности потом в рапорте изложу.
— Что за защита? — уточнил шеф так, что Рой отчетливо понял — знает старый хрыч все и без его доклада.
— Природная, естественная, — терпеливо пояснил он. — То есть, никакой сверхъестественной нечисти туда хода нет, только если изнутри серостью душить.
— Ах ты, голуба моя! — не дослушав, неожиданно возрадовался шеф. — Да ты у нас прямо счастливчик — такую редкость выявить. Тут уже не баллами, медалью пахнет, — посулил он. — Ну ты продолжай, продолжай, — и прямо–таки осел от счастья в своем деревянно–седалищном чудовище.
О том, что редкость им была выявлена еще до первого сеанса связи, Рой предпочел умолчать.
— Так вот, — вместо этого продолжил он мысль, — перебрав всех потенциальных носителей, я выявил сразу двоих. В ходе следственно–оперативных мероприятий, — ввернул он любимое выражение шефа, отчего тот совсем осоловел, — мне удалось замкнуть их друг на друга. Ну то есть, — все–таки сбился Рой с казенного языка, — теперь они друг другу отец и сын, и скучать — точно не заскучают. А для пущей уверенности, чтобы уж точно наверняка, и нигде ничего не вылезло ненароком, я бы подал запрос в местное архивное отделение. С вашего разрешения, разумеется. Если Норны пойдут нам с вами навстречу, то проблем на данном участке больше не останется. В выделенном хронопласте, разумеется, — добавил он.
Во время доклада шеф успел подпереть рукой щеку и теперь с умилением взирал на Роя:
— Наш человек, — благостно вздохнул он. — Богатырь! И речь–то, как приказано было, подтянул, и говор такой, что заслушаешься…
Примерно с минуту они обменивались довольными взглядами пополам с натужными улыбками.
Затем шеф еще раз вздохнул и сел ровно:
— Ну, ладно, — дал отмашку он. — День, говоришь, тебе нужен, и еще одна ночь. Но только больше не задерживайся, — добавил он отеческой строгости в улыбку.
И явно собрался прервать на этом сеанс связи.
Рой же продолжил улыбаться откровенно безмятежно:
— Разрешение, — напомнил он.
— Какое разрешение? — наморщил лоб шеф.
— На запрос разрешение, к Норнам. В местный архив.
— Ах, да, точно, — шеф побарабанил пальцами по столу. Благостности в улыбке больше не наблюдалось, да и сама улыбка тоже как–то потухла. — Черт с тобой, золотая рыбка, — неожиданно пробормотал он.
— А? — не понял Рой. Сердце глухо бухнуло — всюду вода, рыбки и снова вода, и опять рыбки.
Вот и не верь после этого всяким Фрейдам с их ассоциациями. Точно знает что–то начальство, только скрывает тщательно. Неужели мошенничает где–то старый хрен? Но ведь быть такого не может. Что можно здесь, в глухой периферии, покрывать, чтобы на этом наживаться? Это ведь не город, тут даже секту не спрячешь.