— Давайте искупаемся, робя!
Вот что сказали мы: я, Валерка-Арифметик и Генка Вдовин. А Илюшка Матафонов ничего не сказал. Он прищурился на солнце, вытер с шеи пот и недовольно отвернулся от нас.
— Давайте искупаемся, робя! — еще раз сказали мы.
Илюшка молчал.
— Пошли искупаемся, Илюшка! — сказал я. — Вон на улице какая жара!
Илюшка молчал.
— Говори! — заорал на него Генка Вдовин. — Думаешь, если ты знал, как выследить Леньку Пискунова…
Тогда Илюшка Матафонов повернулся к нам и укоризненно покачал головой.
— Эх, робя, робя! — сказал Илюшка. — Завтра утром берем Леньку Пискунова, а вы… купаться! Как вам не стыдно!
— Чего нам стыдиться! — опять заорал Генка Вдовин. — Все равно нам до утра делать нечего! А тут жара такая…
Илюшка стал совсем грустный.
— Как это нам делать нечего? — тихо спросил он. — А выслеживать хромого с автомобилем, а готовиться к схватке, а повторять приемы самбо… У нас дел по горло! А вы… купаться! Как вам не стыдно!
Мне стало действительно стыдно, Валерке-Арифметику тоже, а Генка Вдовин сердито засопел.
— Чего мы сейчас будем делать, Илюшка? — спросил я.
— Поедем в артель, где работает хромой, — решительно сказал Илюшка Матафонов. — У меня как раз деньги есть на автобус.
…На остановке «Ингодинская» мы вышли из автобуса. На часах Валерки-Арифметика было без десяти пять, и Илюшка Матафонов обрадовался, что мы застанем хромого на работе. Мы перебежали через дорогу и остановились возле вывески «Металлист». Вывеска висела на высоком заборе, а чуть левее была дверь с окошечком, из которого выглядывал усатый старикан.
— Проходная! — сказал Илюшка Матафонов. — Ни черта здесь не пропустят! А машина хромого, должно быть, в ограде стоит.
Мы нашли в заборе щель и стали смотреть в нее. Первым машину хромого заметил Валерка-Арифметик.
— Вон она, возле дров стоит!
Машина действительно стояла возле дров. А потом я заметил такое, что даже захохотал. Мне стало очень смешно. Ребята посмотрели на меня, поняли, чего я смеюсь, и захохотали тоже. Каждый бы человек захохотал, если бы увидел это чудо.
Со стороны улицы артель «Металлист» была огорожена высоким забором, в котором была проходная и сидел усатый старик, чтобы никого не пускать, а вот со стороны переулка никакого забора не было. Там просто ничего не было: переулок и все!
— Ну, умора! — хохотал я. — Кишки можно надорвать!
— Умора, братцы, умора! — заливался Валерка-Арифметик.
— Вон что делают! — смеялся Генка Вдовин.
— Старикана держат! — как маленький, хохотал Илюшка.
Потом мы перестали смеяться и пошли себе спокойненько в переулок, а потом в ограду. Мы подошли к двухцветному «москвичу» и стали рассматривать его. А чего нам бояться! Пусть хромой выйдет из дома, пусть увидит, что мы стоим у «москвича» — у такого «москвича» каждый мальчишка остановился бы. Во-первых, двухцветный, во-вторых, с ручным управлением.
Валерка-Арифметик, конечно, стоял впереди всех. Он был большой специалист по машинам, и потому Илюшка Матафонов поручил ему разобраться, что к чему. Дескать, пусть Валерка посмотрит, нет ли на «москвиче» каких новых деталей. Поэтому Валерка начал внимательно осматривать машину. Сперва он ее осмотрел сверху, потом зачем-то провел пальцем по кузову, а затем встал на коленки.
Мы тоже осматривали «москвич». Он был не очень новый, но хороший, блестящий. Тут тебе и никель, тут тебе и пластмасса, тут тебе и какой-то бархатный материал на сиденьях. Здорово! Красиво! Вообще, когда я смотрю на машину, то у меня просто дух захватывает. Мне так и хочется сесть за руль, поставить ноги на резиновые педальки, нажать на акселератор, чтобы мотор заревел. Мне хочется гладить рукой блестящий руль, сидеть на мягком сиденье и чувствовать, как замирает сердце, когда машина трогается с места или делает крутой поворот.
Эх, почему машины бывают только у взрослых! Чего может понимать взрослый в езде на машине, если он такой серьезный, вечно занятый и усталый человек. Машины надо давать таким пацанам, как я. Мы, пацаны, в миллион раз лучше взрослых понимаем, что значит ездить на машине, какое это удовольствие и счастье. Нет, это неправильно, что машины есть только у взрослых! Я просто замечтался, когда смотрел на «москвича», и не сразу услышал испуганный крик, а когда услышал, то сразу повернулся и увидел такое, что мурашки пошли по спине.