Роберт Фоули, разделивший с ним сегодня обед и кабинет, в противоположность Муру был молод, холост и гладко выбрит. Клубы он не посещал, предпочитая им веселые вечеринки «для всех» и спортивные состязания. К тому же диплом он получал не в Нью-Хейвене, а в Бостоне и занимался не Турцией, а новыми мусульманскими странами, появившимися на карте мира после развала Советского Союза.
Однако, несмотря на столь вопиющую разницу в возрасте, общественном статусе и в интересах, Фоули и Мур уже года три ходили в закадычных друзьях, и взаимоотношения их строились не по схеме «отец-сын» или, скажем, «начальник-подчиненный», а на принципах полного равенства и обоюдостороннего уважения. Местом же их постоянных встреч и бесед стал именно «Адмирал Грир», куда оба наведывались по два раза в день: в обеденный перерыв и по окончании рабочей смены.
За обедом они беседовали прежде всего о политике, и вот тут-то и находилась точка соприкосновения этих столь непохожих друг на друга людей.
Оба они были «настоящими американскими патриотами», то есть поругивали японцев и европейцев, которые «забыли, кто выиграл Вторую мировую войну», высказывались в цинично-презрительном тоне о странах «третьего мира», открыто ненавидели славян и коллекционировали анекдоты о политкорректности. Оперативной информацией им делиться не приходилось, поскольку, во-первых, это не поощрялось непосредственным начальством, а во-вторых, в том до сих пор не было особой нужды. Однако сегодня, теплым днем в конце августа, такая нужда возникла.
Инициативу проявил Мур. Закончив с обедом и промокнув губы салфеткой, он спросил своего приятеля:
— Слушай, Боб, ты до сих пор занимаешься этими гоблинами?
— О каких гоблинах ты говоришь? — попросил уточнить Фоули, мучающий вилкой фирменный военно-морской стейк.
— О тех самых, — пояснил Мур, — у которых на гербе два автомата Калашникова.
— А-а, — понял Фоули, — конечно. Ими я как раз и занимаюсь.
— Тогда позволь спросить, наши агенты в той стране есть?
— Конечно, — Фоули улыбнулся. — А ты сомневаешься?
— Они из местных?
Фоули дожевал стейк, а салфетку скомкал в кулаке.
— Кроме резидента, все из местных. А к чему ты это?
Мур помедлил, затем, отвернувшись от приятеля, поглядел на Потомакскую долину и, понизив голос, сказал следующее:
— Видишь ли, Боб, в начале этого месяца в одной из самых дрянных гостиниц города Трабзона [12] состоялись переговоры между представителями двух спецслужб. Переговоры были тайными, и обе стороны подготовились к ним основательно. Не учли они только одного: хозяин этой гостиницы — наш старый и проверенный агент.
Фоули кивнул. Он верил в то, что его «контора» является самой могущественной организацией на Земле, потому принял слова Мура как должное: от ЦРУ в мире нет и не должно быть секретов.
— Через час после окончания переговоров, — продолжал между тем Мур, — полный отчет о них лежал у меня на столе. Прежде всего обращал на себя внимание состав участников. Турцию представлял заместитель военного министра. Тот самый, который занимается секретными операциями в странах, граничащих с Турцией. Твоих подопечных представлял человек, известный под псевдонимом Черный Пес.
Фоули присвистнул.
— Сам… Черный Пес?
— Именно Черный Пес.
— Он уже больше года не покидал столицу.
— На этот раз он изменил своим правилам.
— Что ему было нужно в Турции?
— А вот ради этого я и затеял весь разговор, — сообщил Мур. — Как ты, наверное, знаешь, мы живем в преддверии новой войны. Собственно, она уже началась — война за передел сфер влияния. И Турция хочет первой ухватить лакомый кусок. В настоящий момент турецкими спецслужбами ведется игра по двум базовым направлениям: Крым и нефтепровод. И тут им как кость в горле Россия. Нейтрализовать русских может только по-настоящему серьезная заваруха, и не вялотекущая кампания, а вторжение армии чужого государства. И в этом смысле мои подопечные очень рассчитывают на твоих.
— Неужели они решились? — не веря, не желая в это верить, переспросил Фоули.
— Да, они решились, — подтвердил Мур. — Они считают, что сейчас самый подходящий момент для вторжения. Российская армия деморализована, президент болен, пик экономического кризиса. У России сейчас нет ни сил, ни желания себя защищать.
— Но, надеюсь, сами турки на это не пойдут?
— Естественно. До тех пор, пока Турция в НАТО, любое подобное действие с их стороны мы легко заблокируем. Потому им и понадобились твои гоблины. Чтобы обделать все чужими руками.
— Какого рода военная помощь будет оказана?
— Четыре сотни кадровых офицеров, почти тысяча военных специалистов самого разного профиля, амуниция, продовольствие.
— Оружие?
— Оружия не будет. Заместитель военного министра был тверд в этом вопросе. Поставки больших партий современного вооружения не могут пройти не замеченными и вызовут вопросы. Все остальное можно списать на гуманитарную помощь.
— Каким образом будут осуществляться поставки «продовольствия»?
— До начала боевых действий — через нашу базу в Будё [13].
— Норвегия, — сообразил Фоули. — Не слишком ли сложно для гоблинов?
— Не сложно. Это же классическое прикрытие. Прямо как по учебнику. Чем дальше находится пункт назначения от пункта отправки, тем меньше оснований увязать одно с другим. Турки попросят у русских предоставить им воздушный коридор для переброски грузов сугубо мирного назначения, и у тех не будет оснований для отказа. Транспортные самолеты будут проходить над российской территорией и делать промежуточную посадку в столице твоих гоблинов. Оттуда — уже порожняком — они отправятся в Турцию. Вся операция продлится около месяца, и никто ничего не успеет понять. Фоули задумался.
12
Трабзон — город-порт на севере Турции, на побережье Черного моря, административный центр (области) Трабзон.
13
Будё — город-порт в Северной Норвегии. В двух километрах юго-западнее города Будё находится военно-воздушная база НАТО.