- Здравствуйте, Арнольд Михайлович.
Консул не встал и сесть Никите не предложил. Видно, надеялся побыстрее отделаться от посетителя.
- Вы телеграмму получили? Соболезную... Знаете, очень удачно получилось, что вы смогли к нам утром добраться, хотя, конечно, "удачно" здесь ни к месту. Но, поймите меня правильно, появись вы после обеда, я бы вам ничем помочь не смог. В стране военное положение, аэропорт закрыт на карантин... А тут, если так можно сказать, счастливая оказия - через полтора часа с частного аэродрома вылетает самолет на Каир. Вот ваш билет.
Никита взял билет, сунул в карман. Действительно, счастливая оказия. По основному варианту "отхода" необходимо было пересечь границу с соседним государством в пяти километрах южнее столицы, а там на попутках добираться до аэропорта. При самых благоприятных обстоятельствах в Европу он бы вылетел поздним вечером.
- Спасибо.
- К сожалению, вице-консула сейчас нет, а то бы он подбросил вас до аэродрома. Но тут недалеко идти. Минут двадцать прямо по улице до самого конца. А там увидите.
- Спасибо, - повторился Никита.
- Не за что, - улыбнулся консул одними губами. - Это наша обязанность помогать соотечественникам. Только вот один вопрос... Понимаете, рейс частный, и нам пришлось платить наличные... Конечно, Красный Крест перечислит эти деньги МИДу, а МИД нам компенсирует... Но когда это будет?
- Понимаю, - кивнул Никита. - Сколько?
- Четыреста долларов.
Никита молча достал деньги и расплатился, хотя знал, что на местных авиалиниях с него взяли бы от силы сотню. Но в его положении выбирать не приходилось. И все же столь явная спекуляция консула произвела неприятное впечатление. Плохо, когда государство вовремя не выдает зарплату своим представителям за рубежом. А еще хуже, когда дипломатические кресла занимают мелкие жулики.
На этот раз консул заулыбался не только губами, но и в глазах появились искорки благожелательности. Он, наконец, встал и протянул руку.
- Всего вам доброго. Счастливо долететь.
Никита протянутой руки не заметил.
- Погодите прощаться, Арнольд Михайлович, - сказал он и сел на стул. У вас был один вопрос ко мне, а теперь и у меня к вам вопрос будет. Да вы садитесь, господин консул.
Родзиевский медленно опустился на стул, никак не проявляя своего недовольства. Выдержка у него была дипломатическая, непробиваемая, но взгляд стал недобрым.
- Я вас слушаю, Никита Артемович, - сухо сказал он.
- А дело вот в чем, Арнольд Михайлович, - спокойно начал Никита. Месяц назад спецрейсом из Москвы я доставил сюда груз медикаментов и медицинского оборудования для российского Красного Креста, единственным представителем которого в этой стране является доктор Малахов...
- Я вас понял, Никита Артемович, - перебил Родзиевский. - К сожалению, в настоящее время из-за распутицы доставить медикаменты доктору Малахову не представляется возможным. Не мне вам рассказывать, вы сами знаете, в каком состоянии здесь дороги. Как только закончится сезон дождей, мы отправим доктору все препараты и оборудование. Вы удовлетворены?
- Нет. Зачем решение проблемы откладывать в долгий ящик? - невозмутимо пожал плечами Никита. - У ворот стоит грузовик американской миссии. Конечно, весь груз в него не поместится, но половину он сможет забрать и доставить доктору Малахову.
На лицо консула набежала хмурая тень.
- Вот что, господин Полынов, - официальным тоном проговорил он. - Пока еще в консульстве распоряжаюсь я. Поэтому решать, когда, куда и кому отправлять гуманитарную помощь Российской Федерации буду тоже я. Вы доставили груз в страну - спасибо. Теперь можете возвращаться в Москву хоронить свою тетю. Всю ответственность за гуманитарную помощь я беру на себя. До свиданья.
- Да неужели? - нехорошо усмехнулся Никита. - С чего же вы взяли, что на медикаменты международного Красного Креста распространяется юрисдикция России? Это что-то новенькое...
Однако консул был еще тем пройдохой.
- Груз доставлен сюда российским самолетом, значит, за его сохранность отвечает наше представительство. Разговор закончен. Прощайте.
Родзиевский сидел неподвижно, с каменным лицом и таким же неподвижным холодным взглядом в упор смотрел на Полынова. Мол, что ты можешь, букашка, против меня?
- Жаль... - искренне вздохнул Никита и встал. - Жаль, что не договорились...
Он протянул руку якобы для прощания, но в последний момент выбросил ее вверх, схватил Родзиевского за шевелюру и сильным рывком припечатал лицо консула к столу. Придавив голову еще сильнее к столешнице и, используя ее затылок как точку опоры, перемахнул через стол, где перехватил правую руку консула, дернувшуюся было к ящику стола. И ее тоже растопыренными пальцами изо всей силы припечатал к столешнице. Консул приглушенно взвыл.
- Ай, как плохо, как плохо... - посочувствовал Никита, одной рукой доставая из ящика стола пистолет "макаров", а второй все еще прижимая голову консула к столу. - Личико вава, ручка вава... Не надо шалить, мальчик, на государственной службе.
Рывком за волосы он посадил Родзиевского и сунул пистолет в расквашенный нос.
- Никаких звуков издавать не советую, - мрачно порекомендовал Никита. - Во избежание осложнений.
Консул сидел ни живой, ни мертвый, лишь ошарашено моргал глазами. Видимо, с ним впервой обходились вопреки дипломатическому этикету.
Никита освободил брюки Родзиевского от ремня, завел ему руки за спину и привязал их к спинке стула. Затем порыскал по ящикам стола и в одном из них обнаружил целый набор галстуков. Все правильно, как без них дипломату? Ну просто никак нельзя. Особенно при такой "недипломатической" встрече. Галстуками Никита привязал ноги консула к ножкам стула, а один, свернув в тугой комок, запихнул в рот вместо кляпа.
- Так-то будет лучше, - прокомментировал он, когда критическим взглядом оценил свою работу.
Консул неожиданно начал икать. Лицо побледнело, глаза стали закатываться.
- Ну-ну, - пожурил его Никита. - Зачем же в обморок шлепаться, как гимназистка? Никто на твою жизнь покушаться не собирается.
Он взял с тумбочки сифон с водой, брызнул на лицо Родзиевского, пошлепал по щекам. Консул замотал головой, шумно, со всхлипами, задышал разбитым носом.
- Вот и ладушки, - удовлетворенно констатировал Никита, обшаривая карманы Родзиевского. - А вот и ключики от каморки папы Карло, - объявил он, извлекая связку ключей. - Какой из них от склада? Этот?
Консул отрицательно покачал головой.
- Нет? А этот? Ага, этот... Молодец, хороший мальчик, послушный. А этот, надо понимать, от ворот? Умница! Я тебе за послушание маленький подарочек сделаю. - Никита чуть развернул вентилятор и направил струю воздуха на лицо Родзиевского. - Видишь, как хорошо быть умным-разумным мальчиком. Ты посиди здесь тихонько полчасика, пока мы машину погрузим, и, если не будешь шалить, я тебя потом развяжу, хорошо?
Сунув пистолет в карман, Никита вышел во двор, отпер ворота и махнул рукой Майклу, чтобы тот заезжал. Полицейский на лавочке и на этот раз и бровью не повел. И правильно. Какое ему дело до белых людей? Он здесь поставлен экстерриториальность блюсти, а не в чужие дела нос совать.
Открыв склад, Никита присвистнул. Впрочем, нечто подобное он и ожидал увидеть. Половину гуманитарной помощи как корова языком слизала. Силен консул в бизнесе оказался, явно по стопам старших "товарищей" пошел. Жалко, конечно, что часть медикаментов "на сторону уплыла", но весь груз за одну ходку вывести все равно бы не удалось, а на две ходки у Никиты не было времени. А тут в аккурат на машину будет.
Ребята из деревни, вопреки мнению о лености африканцев, работали на удивление споро. Да и картонные коробки с медицинскими препаратами, несмотря на свои габариты, были легкими. Майкл, естественно, в погрузке участия не принимал, сидел в кабине, слушал музыку и посасывал из фляжки "микстуру". Никита же руководил погрузкой, то и дело бросая взгляды на улицу - не покажется ли секретарша или вице-консул. Но все обошлось.
Через полчаса погрузили последний ящик, накрыли машину брезентом, и довольные аборигены полезли в кабину.