– Рамиро, что там творится у янки в Гуантанамо? – сосискообразные пальцы генерала кубинской военной разведки лениво щелкнули выключателем, и к мерному гудению кондиционера добавился шепелявый клекот настольного вентилятора. Невысокого роста, с абсолютно лысой головой, поблескивающей, словно черный лакированный шар для кегельбана, он сильно смахивал на бульдога. Сходство с последним усиливали мясистые губы, выступающая вперед нижняя челюсть и могучая когда-то шея, имеющая теперь многочисленные складки. Он сидел, вернее, полулежал в кресле за своим рабочим столом, зажав в углу рта черную, цвета своей кожи, сигару.
Услышав вопрос начальника, сидящий за более скромным столом у боковой стены оператор выпрямился и зашуршал бумагами. Его моложавое горделивое лицо с бегающими глазами цвета коньяка выражало почтение, а тонкие латиноамериканские усики вкупе с идеально подогнанной формой придавали ему франтоватый вид.
– В последнее время в Гуантанамо наблюдается нездоровое оживление. По оперативным данным, вчера на американскую базу прибыли дополнительные силы морских пехотинцев, – Рамиро едва заметно поморщился от дыма, сдуваемого вентилятором в его направлении с генеральской сигары. – Усилено патрулирование катерами береговой охраны США, в заливе натянута сетка от проникновения боевых пловцов и мини-субмарин.
– Гринго опасаются боевых пловцов? – удивленно воскликнул генерал. Он на минуту перестал с задумчивым видом пускать к потолку кольца густого табачного дыма и поглядел на своего разработчика оперативных планов. – С какой стати?
– Скорее всего, проводятся очередные учения. Но вполне вероятно, что это может быть связано и с новой партией пленных террористов, захваченных в районе Басры, которых привезли сюда на этой неделе, – Рамиро пожал неожиданно крепкими для штабиста плечами. – Появилась информация, что бойцы группировки «Хамаз» поклялись освободить их во что бы то ни стало.
– Надо быть полными идиотами, чтобы попытаться освободить пленных с так тщательно охраняемой базы, – Дивьез раздраженно смахнул пепел, упавший с его сигары на отутюженные шорты. – И еще большими тупицами, чтобы этого бояться!
– Совсем не обязательно открыто нападать на базу, есть много других способов, – Суарес поправил тонкие щегольские усики. – К тому же, если вспомнить 11 сентября, террористам удалось пробить все хваленые заслоны на пути к Нью-Йорку. А ведь там – лучшие силы береговой охраны, ПВО...
– Ну ладно. Тебе виднее, – добродушно ухмыльнулся генерал. – Ты же у нас специалист по такого рода делам. Не зря тебя русские учили.
Оператор натянуто улыбнулся генералу. Он не очень любил вспоминать свое прошлое, а особенно учебу в ВИЗРУ в Минске. Он тогда был слишком молод и неопытен, и жизнь в лице ревнивых курсантов неоднократно и жестоко била его за ошибки, преимущественно за общение с белорусскими девушками. Высокий симпатичный парень с бронзовым оттенком кожи и живыми страстными глазами, он пользовался успехом у прекрасной половины человечества. И, в общем-то, отвечал им взаимностью, несмотря на регулярные потасовки, обычно заканчивающиеся не в его пользу. Может быть, именно этот факт и заставил его заняться тренировкой тела и духа, в чем он достиг значительных успехов. Помогло это и впоследствии, во время его пребывания в спецшколе, но это совсем другая история... «Хотя девчонки стоили того!» – усмехнулся он нахлынувшим воспоминаниям. Он ни о чем не жалел. Учеба в Советском Союзе имела и свои плюсы: безупречное знание русского языка, отличное военное образование, возможность карьерного роста по возвращении на Кубу.
– Кстати, о ПВО, – прервал его размышления генерал. – Русские уже погрузили свои побрякушки?
– Если вы имеете в виду зенитно-ракетный комплекс, прикрывавший их станцию слежения, то – да. Они будут готовы к отплытию через день, максимум – два.
– За двадцать пять лет более тридцати тысяч наших ребят погибли в джунглях Анголы и Мозамбика, устраивая в Африке социализм по русскому образцу, – лицо генерала недовольно скривилось. – И все во исполнение союзнических обязательств... А теперь русские нас кидают. Где справедливость, я спрашиваю?
– Суки! – Рамиро ругался исключительно по-русски, еще один плюс обучения в Минске. – И зачем им эта СЭС? Все равно на металлолом спишут. Или генералы разворуют. Ведь всем ясно, что дешевле оставить ее нам, чем везти за тридевять земель!
– Штатам продались, – резюмировал генерал. Он загасил сигару и бросил окурок в пепельницу. – Я вот все думаю, а если их сухогруз будет выводить в территориальные воды наш лоцман? Коралловые рифы, отмели, изменчивое течение...
– У вас созрел какой-то план? – оживился Суарес, и глаза его забегали быстрее, чем обычно. – Еще продолжается процесс согласования этого вопроса, и, если нужно, мы можем настоять на том, чтобы русское судно выводил в нейтральные воды наш человек. После всех бюрократических проволочек, которые по нашей просьбе учиняет им МИД, русские должны согласиться на это.
– Если бы сухогруз напоролся на коралловый риф или сел на мель, да даже затонул на небольшой глубине... – Дивьез помедлил немного и задумчиво потер рукой подбородок. – По Морскому кодексу русские не имеют права вести подъемно-спасательные работы в наших территориальных водах. Повыступают и махнут рукой. А мы, когда все уляжется... Как ты считаешь, морская вода сильно повредит станцию и ракеты?
– Насколько мне известно, русские упаковали аппаратуру станции слежения в герметичные контейнеры. Поэтому все зависит от глубины и времени нахождения под водой. Коррозии могут подвергнуться только крупные металлические части, – задумавшись, оператор смотрел куда-то в угол комнаты, словно читая с невидимого экрана. – Восстановить их, по-моему, будет несложно. Надо поговорить с инженерами. Хуже с ракетными установками...
– Они не взорвутся?
– Дело в том, что сами ракеты будут перевозиться, скорее всего, в пеналах. Возможно, им ничего и не будет, но гарантировать это сложно, – Рамиро встал из-за стола и прошелся по кабинету, скрестив руки на груди. – Транспортная упаковка не рассчитана на подобные условия.
– Наплевать! – резко перебил его генерал и схватился обеими руками за край стола. Его голос налился громовыми раскатами. Такое с ним случалось редко и говорило о крайней степени недовольства и гнева. – Даже если мы не сумеем заполучить ни ракеты, ни станцию – русские тоже ничего не получат! Они в любом случае должны оказаться в дураках! Это будет справедливое наказание за их предательство и жадность!
Оператор привычно вытянулся в струнку, уловив грозные интонации начальника. В таком состоянии генерал был способен, как говорили его сокурсники по училищу, рубануть саблей. И попадать под горячую руку совсем не стоило. Дождавшись, пока иссякнет поток ругательств в адрес коварных русских, он ловко ввернул:
– К тому же, кроме станции, на сухогрузе будет много чего другого – они ведь вывозят остатки своей базы. И если наш лоцман будет предан делу революции и Фиделю, им будет очень досадно все это терять.