— Совершенно верно.
— Теперь, когда мы познакомились, не разрешите ли мне войти?
— Ну, разумеется.
Мистер Гатри тщательно вытер ноги о коврик, снял пальто и шляпу и проследовал за Сьюзен в гостиную.
— Это печальный случай, — заговорил посетитель, сам, судя по всему, отнюдь не склонный к меланхолии. — Да, весьма печальный случай. Я как раз оказался в здешних местах и решил, что, пожалуй, следует побывать на следствии и, конечно, на похоронах. Бедная глупенькая Кора! Я, миссис Бэнкс, знал Кору с первых дней ее замужества. Весьма восторженная особа, она дьявольски серьезно относилась к искусству и даже к Пьеру Ланскене как к художнику, я имею в виду. В общем он был ей не таким уж плохим мужем. Он, правда, погуливал, но Кора, к счастью, считала, что человек с артистическим темпераментом таким и должен быть. А во всем, что касалось искусства, Кора ровно ничего не соображала, хотя, заметьте, в других отношениях проявляла удивительно много здравого смысла.
— По-видимому, это общее мнение, — сказала Сьюзен. — Я-то, по сути дела, ее почти не знала.
— Да, да, она ведь рассорилась с родственниками, потому что они не оценили ее обожаемого Пьера. Она никогда не была хорошенькой, но что-то в ней было. И компанейская. Правда, бывало, не знаешь, что она скажет в следующий момент и действительно ли она наивна, или просто дурака валяет. Вечный ребенок, вот кем мы ее всегда считали.
Сьюзен предложила мистеру Гатри сигарету, но старый джентльмен отрицательно покачал головой.
— Благодарю вас, я не курю. Вас, должно быть, удивляет мой визит. По правде говоря, совесть у меня не совсем спокойна. Несколько недель назад я обещал Коре навестить ее. Обычно я бывал у нее раз в год. В последнее время у нее появилось хобби — скупать картины на местных распродажах, и она хотела, чтобы я взглянул на некоторые из них. Я ведь по профессии художественный критик. Само собой, большинство Кориных приобретений оказывались жуткой мазней, но вообще-то это не столь уж бесперспективное дело. Естественно, на каждой интересной распродаже присутствуют опытные перекупщики, так что на шедевры рассчитывать не приходится. Впрочем, иногда можно задешево приобрести что-нибудь довольно ценное. Кора к тому же была уверена, что у нее нюх на картины. На самом деле она была совершеннейшим профаном. Хотела, чтобы я приехал и взглянул на Рембрандта, которого она купила в прошлом году. Подумать только, Рембрандта! Копия — и при этом жалкая! Однажды ей действительно посчастливилось подцепить довольно приличную гравюру Бартолоцци, к сожалению, несколько подпорченную сыростью. Я продал ее потом для Коры за тридцать фунтов, и, разумеется, она возликовала. Я получил от нее восторженное письмо насчет итальянского примитивиста, которого она ухватила на каком-то аукционе, и обещал заехать посмотреть.
— Кажется, вот он, — сказала Сьюзен, указывая на одну из картин на стене.
Мистер Гатри встал, надел очки и подошел поближе.
— Бедная милая Кора, — произнес он наконец.
— Тут еще много других, — вставила Сьюзен.
Мистер Гатри неторопливо приступил к осмотру сокровищ искусства, собранных преисполненной надежд миссис Ланскене. Время от времени он сожалеюще прищелкивал языком или вздыхал. Наконец он снял очки и повернулся к Сьюзен:
— Грязь, миссис Бэнкс, замечательная вещь. Она покрывает романтической патиной самые ужасающие образчики бездарнейшей мазни. Боюсь, что Бартолоцци был удачей новичка. Бедняжка Кора. Но это делало жизнь для нее интереснее. Я благодарен судьбе за то, что мне не пришлось разочаровывать ее. Ну, миссис Бэнкс, я больше не вправе посягать на ваше время.
— Не хотите ли выпить с нами чаю? Он, наверное, уже готов.
— Вы очень добры, — охотно согласился критик, а Сьюзен вышла на кухню.
— Тут пришел некий мистер Гатри, и я пригласила его к чаю.
— Мистер Гатри? Ну, конечно, он ведь был большим другом милой миссис Ланскене. Знаменитый критик. Как удачно: я как раз напекла лепешек, и у меня найдется немного домашнего земляничного джема. Чай уже готов. О, прошу вас, миссис Бэнкс, не поднимайте этот тяжелый поднос, я сделаю все сама.
Тем не менее Сьюзен взяла поднос, а мисс Джилкрист последовала за ней с чайниками. В гостиной она радушно поздоровалась с гостем, и чаепитие началось. Мистер Гатри не скупился на похвалы домашним деликатесам, и мисс Джилкрист расцвела от этих комплиментов. Все действительно было восхитительно на вкус. Ясно, что тут мисс Джилкрист в своей стихии. Разговор, естественно, зашел о покойной хозяйке дома, и мистер Гатри между прочим сказал:
— Наверняка ее убил не какой-то случайный бродяга. Я, кстати, могу представить себе возможные причины ее убийства.