— Бедная очаровательная глупышка Розамунд.
— А ведь Розамунд не так уж глупа, как можно подумать. Иногда она высказывается очень даже метко. Или заметит что-нибудь, что, казалось бы, ей и заметить-то не под силу. По временам это… действует на нервы.
— Как тетя Кора.
— Да.
На мгновение оба они ощутили смутное беспокойство, словно вызванное упоминанием этого имени.
Затем Джордж сказал с несколько искусственной беззаботностью:
— Кстати, о Коре — как насчет этой ее компаньонки? Тебе не кажется, что нам следовало бы что-нибудь для нее сделать?
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что семейству было бы не грех чуточку о ней позаботиться. Кора была нашей теткой… а этой ее мисс будет, пожалуй, нелегко подыскать себе другое место.
— Значит, вот что пришло тебе в голову? Интересно.
— Да, пришло. Люди так дрожат за свою шкуру. Не хочу сказать, что они действительно сочтут мисс Джилкрист способной накинуться на них с топором, но, поверь мне, мыслишка вроде этой будет у них копошиться.
— Как странно, что ты подумал обо всем этом, Джордж!
Ответ Джорджа прозвучал сухо:
— Не забывай, что я юрист. Мне приходится быть свидетелем многих странных поступков. А конкретно я хочу сказать, что, по-моему, мы должны что-то сделать для этой женщины, назначить ей пенсион, чтобы она могла продержаться, или подыскать работу где-нибудь в конторе, если она, конечно, в состоянии с ней справиться.
— Можешь не беспокоиться, — с оттенком язвительности в голосе ответила Сьюзен. — Я это уже устроила. Мисс Джилкрист отправилась к Тимоти и Мод.
Джордж взглянул на собеседницу с некоторым любопытством.
— Ты очень уверена в себе, правда, Сьюзен? Знаешь, что делаешь, — и никогда не жалеешь о сделанном.
— Пустая трата времени эти сожаления, — легко и беспечно отозвалась Сьюзен.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Майкл перебросил письмо через стол Розамунд.
— Что скажешь?
— Конечно, мы поедем. Вдруг там остались какие-нибудь украшения. Разумеется, большинство вещей в доме — это просто уродство — чучела птиц и восковые цветы… брр!
— Да, все там здорово смахивает на мавзолей. Впрочем, мне хотелось бы сделать пару зарисовок в той гостиной — может пригодиться для мизансцен в «Карьере баронета».
Он встал из-за стола и взглянул на часы.
— Пора двигаться. Мне нужно встретиться с Розенхеймом. Не жди меня, я вернусь поздно. У меня обед с Оскаром: надо обсудить, что делать с этим предложением американцев насчет постановки.
— Милый Оскар. Он будет рад увидеться с тобой после такого долгого перерыва. Передай ему привет.
Майкл пристально взглянул на жену. Он больше не улыбался, его лицо приняло настороженное, немного хищное выражение.
— Что ты хочешь сказать этим «долгим перерывом»? Можно подумать, будто я не видел его месяцы?
— А ты и не видел, не так ли? — безмятежно проворковала Розамунд.
— Нет, видел. Мы завтракали с ним всего неделю назад.
— Как забавно. Должно быть, он позабыл об этом. Он звонил вчера и сказал, что не виделся с тобой со дня премьеры «Тилли смотрит на Запад».
— Старый идиот просто спятил!
Майкл рассмеялся. Розамунд спокойно смотрела на него широко раскрытыми, ясными голубыми глазами.
— Ты считаешь меня дурой, Мик, правда?
— Конечно, нет, дорогая!
— Считаешь, считаешь. Но я не настолько уж глупа. Ты и близко не подходил к Оскару в тот день, и я знаю, где ты был.
— Розамунд, милая, что ты под этим подразумеваешь?
— Я подразумеваю под этим, что мне известно, где ты был на самом деле.
Майкл, на чьем привлекательном лице явственно читались смятение и неуверенность, уставился на жену. Она ответила ему абсолютно невозмутимым взглядом.
«Просто удивительно, — подумал он вдруг, — как совершенно пустой взгляд может вывести человека из равновесия».
Майкл попытался говорить с привычным апломбом:
— Послушай, не знаю, куда ты клонишь…
— Я никуда не клоню, а прямо говорю, что с твоей стороны глупо без конца врать мне.
— Девочка моя! — Майкл смотрел на жену почти с ужасом. — О чем это ты? И вообще что с тобой происходит в последнее время? Злишься, нервничаешь…
— Со мной ничего не происходит, но вот ты, Мик, будь поосторожнее.
— Поосторожнее с чем? Я всегда осторожен.
— О нет. Ты уверен, что тебе все сойдет с рук и что ты можешь заставить людей верить каждому твоему слову. А между прочим, эта твоя выдумка насчет Оскара была просто бездарна.