— Что ты имеешь в виду?
— Разве ты не понял? — Миллса сердило недомыслие партнера. — Рона начал следствие по делу в сторожке.
— Неужели он что-то пронюхал? — Саас вздрогнул и весь как-то подобрался.
— Очень может быть, — невозмутимо буркнул Миллс. — Надо было вставить «клопа» в телефон Имре. Тогда бы мы точно знали, что на уме у этого архангела из контрразведки.
— А если Рона дознается, как все произошло с Додеком на самом деле?
— Не исключено. Не Рона, так кто-нибудь другой. Или ты считаешь их круглыми дураками? Они такие же профессионалы, как и мы.
— Этого Рону надо как-то остановить!
— Почему только его, а не всю Организацию Варшавского Договора? Дай мне поспать. Что делает Имре?
Саас выглянул в окно.
— Сидит в кресле, закрыв лицо руками.
— Не спускай с него глаз! — приказал Миллс, повернулся на бок, подложил под голову кулак и погрузился в сон. Приемник на тумбочке он оставил включенным.
Воскресное утро было ясным и солнечным.
В кабинете подполковника горел свет, хотя солнечные лучи уже прочертили светлые полосы на стенах домов, на тротуарах и мостовых еще безлюдных улиц.
Салаи лежал на кушетке, прикрыв глаза. В полудреме он прислушивался к словам Кути, говорившего по телефону.
— Записываю! — Голос Кути звучал так свежо и бодро, словно он только что хорошо выспался и выскочил из-под душа, — Всего на учете автомобилей марки «остин» имеется двести семьдесят шесть единиц. Повторяю: двести семьдесят шесть. Кроме того... Не слышу... Говори в трубку...
— А ты не кричи так громко! — взмолился Салаи.
— Пишу дальше! Кроме того, тридцать «остинов» с иностранными номерами находятся на территории страны. Так, понял. Не могли бы вы дать нам место приписки каждой машины? То есть как это зачем? Мы ведем расследование. Да, да, и в воскресенье, как видишь, тоже. К какому сроку? Сегодня к двенадцати дня, не позже. Что? На будущей неделе? Вы в своем уме?! Совершено убийство, ясно? Ага, тогда другое дело. Делайте, я жду. Спасибо, привет.
Кути положил трубку и взглянул на Салаи.
— Три сотни «остинов»! Ничего себе безделица! Пустяк, мелочь, — Он потянулся и зевнул.
— Мелочь, — согласился Кути. — Однако ты снял бы все-таки ноги с кушетки. Сейчас появится наш старик.
Старший лейтенант еще в полусне поднялся и сел.
— Погляди, не осталось ли там немножко кофе, — попросил он товарища. — Пусть холодный, все равно.
Кути налил ему из кофеварки остаток — набралось с полчашки — и положил рядом бутерброд с сыром.
— Начальник вернется из лаборатории, сбегаем в душ, — сказал он. — Думаю, на отдых рассчитывать не приходится. Пока мы не найдем убийцу или убийц, покоя не жди.
— Ну да. Если они вообще существуют, эти убийцы. — Салаи откусил большой кусок.
— Они существуют! — Рона возник на пороге и слышал последние слова Салаи. — В крови покойного Додека обнаружен препарат, подавляющий психическую сопротивляемость человека, — парализует волю и делает человека податливым как воск. По всей вероятности, именно его ввели Додеку в вену и затем принудили написать прощальное письмо.
— Но тогда они могли также внушить ему решение покончить с собой! — сказал Салаи.
— В принципе могли бы, — согласился подполковник. — Однако врач считает, что дело обстояло иначе. Додека застрелили. Этот последний акт они просто не решились доверить старику. Держа в руках пистолет, он, собрав остатки воли, мог выстрелить не в себя, а в кого-нибудь из них. Не хотели рисковать. А потом, у бедняги могло просто не хватить сил, учли и это.
Молодые люди молчали.
Рона опустился в одно из кресел, устало провел ладонью по лбу, затем обвел взглядом своих помощников.
— Пойдите приведите себя в порядок, мальчики. Нам предстоит нелегкий день. — Видя, что оба продолжают стоять без движения, добавил: — Я думаю, готовится какая-то крупная мерзость... Либо против Имре, либо против меня.
Салаи с недоумением поднял брови.
— Почему именно против вас?
— Нас было трое, трое друзей. Додек, Имре и я. Покойник не имел родных, мы заменяли их, были самыми близкими ему людьми. И я уверен, его не только принудили написать или подписать эту предсмертную записку, но заставили сделать что-то еще.
— Например, засвидетельствовать подписью то, другое письмо, которого мы не нашли, — напомнил Кути.
— И содержание которого мы не знаем. Очень может быть. — Рона перевел разговор в другое русло. — Дело в том, что этот загадочный препарат или яд, называйте как хотите, применяют только там, за кордоном. У нас его нет... Салаи подхватил эту мысль: