Имре закурил. Сигарета дрожала в его пальцах.
— Послушай, Балинт, ты сказал там, в сторожке, что нашего Додека убили, не так ли?
— Да. И теперь я могу это доказать.
— Так вот: я разговаривал с убийцей!
— Где он? — Салаи вскочил с места.
— Не знаю. Я виделся с ним всего один раз, вечером того самого дня, когда погиб Додек. С тех пор мы общаемся с ним по телефону.
— Ты рехнулся! — Рона привстал от изумления.
— Почему вы не сообщили нам об этом сразу? — Практически мыслящий Салаи остался верен себе.
Имре понурил голову.
— В их руках находятся моя дочь и мой зять! Меня шантажируют.
— Кто шантажирует? — Этот вопрос последовал от Кути.
— Люди, которые хотят, чтобы я на них работал.
— Какая-то фантасмагория, — воскликнул Рона. — Почти двое суток ты скрываешь от меня, от всех нас этот кошмар... Ей-богу, ты не в своем уме! — Рона вспомнил, как накануне вечером он сказал своим помощникам: тут готовится какая-то большая мерзость либо против него самого, либо против Имре. Ради этого и убили Додека.
Имре сунул руку в карман и положил на стол копию заявления, врученную ему Саасом.
— Это то письмо, которое мы искали. — Он взглянул на Кути. — Точнее, его копия.
Рона пробежал бумагу глазами.
— Значит, вот из-за чего Иштван Додек должен был умереть! — Он передал письмо помощникам.
— Вы спрашиваете, почему я не пришел к вам раньше? — Имре смял в пепельнице недокуренную сигарету. — Я верил этому человеку и не верил. Решил, что надо потянуть время.
— За каким чертом? — рассердился Рона. — Ради чего?
— Ради тебя тоже!
— Нет, ты на самом деле спятил!
— Ты два раза выручал меня из трибунала. Меня оправдали только благодаря твоим показаниям.
— Неужели ты думаешь, что я... Что меня в моем государстве кто-нибудь может заподозрить?..
Имре не дал ему закончить.
— Не думаю, даже уверен в обратном. Но в деле Додека, которое в какой-то мере касается тебя лично... Тебя могли бы отстранить от расследования.
— Ну и что? Расследовали бы другие!
Наступила тишина. Все молчали.
— Ладно, хватит, — проговорил наконец Рона. — Теперь расскажи все по порядку. Все, что произошло, начиная с вечера того дня, когда убили Додека.
И Имре начал рассказывать. О телефонных звонках, о встрече с Нандором Саасом на загородном шоссе, о разговоре с Мюнхеном. Его слушали не перебивая.
Имре приближался к концу рассказа.
— Сегодня мне позвонила Нора. По ее тону, по голосу я почувствовал, что все сказанное Саасом правда. Они попали в ловушку. А сегодня утром пришло по телексу и приглашение в Мюнхен на переговоры с фирмой!
— Скажи, над чем работает сейчас твой институт? — спросил подполковник.
— Мы разрабатываем оборудование для накопления и конденсации энергии солнца. С тех пор как год от года в мире дорожают обычные энергоносители, подобные разработки ведутся во всех странах, причем с большим размахом. Соединенные Штаты, например, в ближайшие годы будут производить преобразователи, которые смогут, по нашим данным, превращать девять процентов принятой солнечной световой энергии в электрическую.
— А мы?
— В рамках программы «Солнце» мы кооперируемся с советскими учеными и с ГДР. Проведенные эксперименты дают основание полагать, что наши преобразователи, так называемая «солнечная пленка», дадут не девять, а почти двенадцать с половиной процентов. Возможно, именно это интересует приезжих господ.
— Возможно, но сомнительно, — холодно возразил Рона. — Если ваши эксперименты увенчаются успехом, то лицензии на преобразователи можно будет просто купить, не убивая ради этого никого. Еще вопрос: как и в какой степени фирма «Штальблех» заинтересована в ваших разработках?
— Для накапливания световой энергии, — пояснил Имре, — нужны так называемые солнечные конденсаторы, которые делаются из очень тонкой листовой стали специальной марки. Такую сталь мы пока не производим, поэтому и обратились к фирме «Штальблех».
Рона с минуту помолчал.
— Конечно, ваши разработки тоже могут интересовать хозяев этого мерзавца Сааса, — сказал он в раздумье. — Но я не верю, чтобы им понадобилось только это. Нет, ты им нужен и для другого.
— Саас говорил о постоянном сотрудничестве.
— Вот я и подозреваю что-то в этом роде.
— Что же ты предлагаешь? Как мне поступить?