Казалось, что конфликт исчерпан и следует дождаться наступления утра, для дальнейшего разрешения вопроса мирным путем. Однако присутствие британских броневиков приподняло воинственный пыл поляков до самых небес. Под выкрики «Свободу братьям», они продолжили свой ночной поход. Сметая на своем пути застигнутые врасплох югославские патрули, жолнежи генерала Андерсена двинулись к центру города. Им оставалось пройти всего несколько кварталов, когда идущие в авангарде броневики наткнулись на непреодолимую для себя преграду.
С момента начала военного конфликта Англии и СССР, югославы начали с опаской относиться к своим союзникам и по совету советских инструкторов предприняли некоторые превентивные меры. Так комендант Триеста полковник Джилич, приказал установить на подступах к центру города несколько баррикад. В основном это были сваренные на скорую руку противотанковые ежи, за которыми располагались, хорошо укрепленные пулеметные точки.
Установленные за сутки до описываемых событий, они стали роковой преградой на пути британских броневиков в ночном сражении за Триест. Впервые столкнувшись с подобным видом заграждений, британцы сначала попытались их протаранить, а потом попытались уничтожить их огнем своих пушек и силами сопровождавших броневики солдат.
Пока ночные гости были заняты разрушением баррикад, югославы пришли в себя и сумели дать им отпор. Противотанковой артиллерии у гарнизона Триеста не было, но вот советские противотанковые ружья и трофейные фаустпатроны в казарме имелись.
Застрявшие у ежей броневики, представляли собой идеальную цель для стрельбы и югославские солдаты не заставили себя долго ждать. Не прошло и десяти минуты, как ярко вспыхнула головной броневик англичан, пораженный выстрелом из фаустпатрона. Охваченный страхом, экипаж броневика попытался покинуть обреченную машину, но едва они показались из люка, заговорил притаившийся в ночи пулемет.
Длинная очередь в одно мгновение смела на землю не только гордых бриттов, но и примкнувших к ним поляков. Расплавленный свинец и брызги горячей крови моментально охладили наступательный порыв подданных Джона Буля, заставив их искать спасение на жестком булыжнике мостовой.
Невыносимо долгую минуту, защитники демократических ценностей приходили в себя. Только стоны и ругань были слышны в ночи, прежде чем четыре оставшихся броневика не разразились огнем. Безудержно трещали пулеметы, яростно грохотали пушки, стремясь смыть кровью югославских солдат нанесенное оскорбление британской короне. Со сладостным упоением крушили они то место, откуда велся по ним огонь. Пули и снаряды превратили в сплошное решето афишную тумбу, вблизи которой расположился пулемет. Казалось, что от пулеметчика должно было остаться мокрое место, однако когда поляки попытались продвинуться вперед, несносный пулемет вновь заговорил, только из другого места.
Разъяренные британцы принялись охотиться за своим обидчиком, щедро прошивая мрак ночи трассирующими очередями и выстрелами из пушек. В этой суматохе, никто не обратил на одинокую фигуру человека, притаившегося за старинным платаном. Выглянув из-за ствола дерева и определив расстояние до ближайшего броневика, удачным выстрелом из фаустпатрона, он добавил освещения улицы короля Эммануила.
Понеся ощутимые потери, британские броневики дружно откатились назад, предоставив полякам право выхода на ратушную площадь. Мелкими перебежками, под прикрытием британских пулеметов, они пробрались за колючую баррикаду, где столкнулись с ожесточенным сопротивлением югославов.
Опытные бойцы, они рассредоточились по всевозможным углам и подворотням, не давая своим метким огнем противнику, приблизиться на бросок гранаты. То один, то другой солдат армии польской, падал на землю сраженный свинцом, так и не увидав, дорогую сердцу Варшаву.
Пули роем носились из одной стороны в другую. Никто из славян не хотел уступать друг другу жемчужину Адриатики. Сербы, своим огнем не давали полякам прорваться на ратушную площадь, те в свою очередь не позволяли фаустникам уничтожить свой броненосный аргумент в этом бою. Возникла патовая ситуация, жирную точку в которой поставили прибывшие из казармы расчеты с противотанковыми ружьями. Укрывшись за каменным парапетом уличных кабачков, они быстро привели к молчанию две боевые машины противника.
Обнаружив присутствие на поле боя смертельного для себя противника, оставшийся броневик попытался ретироваться. Он стал медленно отползать, но брошенная с крыши одного из домов бутылка с зажигательной смесью, прервала этот маневр. Объятый пламенем броневик попал колесами в канаву и беспомощно встал, накренившись на один бок.
Лишившись огневой поддержки, поляки моментально пали духом. Они ещё пытались удержать рубеж баррикад в надежде, что из лагеря к ним подойдет помощь, однако югославы не позволили им её дождаться. Дворами, они обошли польских жолнежей и ударили им в тыл.
При свете дня, ещё можно попытаться определить численность напавшего на тебя врага, ночью это сделать весьма трудно. Особенно когда тебя уже хорошо умыли кровью твоих товарищей, а грозная поддержка мистера Буля догорает сизым пламенем. При таких обстоятельствах трудно держать высокую марку и потому, хрустнув подобно сухой галете, изрыгая проклятья клятым коммунистам, паны стали отступать.
Они отступали с той же легкостью, что совсем недавно наступали. Длинные очереди сербских пулеметов заставляли героев Монте-Кассино усиливать свой бег, дабы навек не остаться в Триесте. Подталкиваемые подобным образом в спину, поляки оставили злополучный кабачок, где возникла вся эта история и были готовы полностью очистить город, но в этот момент из лагеря подошла долгожданная подмога.
Ведомые господами полковниками батальоны, не только остановили позорное бегство мстителей, но захватили два квартала на северной окраине города. Каменные постройки домов, оказались хорошим укрытием для стрелков генерала Андерсена, получивших приказ любой ценой закрепиться в Триесте. Прикрываясь выброшенными из домов мирными жителями, поляки сумели отбить атаки югославов и прочно закрепиться на захваченном ими рубеже.
Весь последующий день, обе стороны отчаянно пытались улучшить свое положение. Сербы стремились очистить Триест от врага, поляки при поддержке англичан расширить зону своего контроля. Первыми ударили поляки, двинув в ход батальонные и полковые минометы. Югославы ответили артиллерийским огнем. Выкатив орудия, они прямой наводкой разнесли несколько домов, превращенных противником в опорные пункты. Это сразу поставило под угрозу всю оборону поляков, но в самый критический момент к ним на помощь подошли британские танки.
Сбив югославский заслон у Гориции, они с боем прорвались к Триесту и их появление кардинальным образом изменило всю картину боя. Получив столь чувствительную подпитку, поляки с утроенной силой ринулись в бой и теперь настала очередь пятиться назад югославов.
Преследуя их, поляки дошли до «липового» кабачка. В знак торжества справедливости, они моментально увешали его множеством красно-белых флажков. Казалось, что фортуна наконец-то повернулась к ним лицом, но это только казалось. За время боев, по настоянию советских советников, у кабачка выросла баррикада из противотанковых ежей. Вновь повторилось ночное противостояние, только с той разницей, что английским бронированным машинам противостояли не метатели фаустпатронов и бронебойщики, а мощные противотанковые пушки. По рекомендации генерала Баграмяна они были тайно переброшены Тито в Триест.
И тут, британский враг очень хорошо почувствовал, что значит удалый славянский бой. Метким огнем были подбиты головные машины врага и вся встала, зажатая стенами домов. Когда противник попытался обойти «ежовую» баррикаду по соседним улицам, то там его ждал неприятный сюрприз.
Один из отрядов нарвался на противотанковые мины и кинжальный огонь батареи сорокапяток, установленных по обе стороны улиц. Несмотря на свой скромный калибр, благодаря близкому расстоянию, пушки пробивали броню британских танков. Другой отряд счастливо избег мин и артиллерийских засад, но также не смог продвинуться вперед. В тот момент когда казалось, что все страшное позади раздался страшный взрыв. Это советские саперы заложившие мину на первых этажах одного из домов взорвали её. Рухнувшее здание частично перегородило улицу, а когда англичане попытались объехать завал, по ним ударили метатели фаустпатронов и бутылок с зажигательной смесью.