Я надеюсь, что Вы примите его, ведь Вы все-таки его отец, и я верю, что Вы сможете защитить его.
Я прощаюсь с вами обоими, у меня не осталось никакой надежды на свободную человеческую жизнь, так пусть эта жизнь будет хотя бы у нашего мальчика. Берегите его, умоляю Вас!
Искренне Ваша, Есения.
Последняя страница письма была адресована Лёне. Леонид, не читая, положил ее рядом с разметавшимся во сне сыном и, вернувшись к Сергею, сел, закрыв лицо руками.
– Ну и в историю ты влип, Лёнька… – тихо заметил Сергей. – Когда она это написала?
Леонид покачал головой:
– Не знаю, я еще не успел поговорить с Лёней, пришлось из дома срочно дергать. Завтра расспрошу подробно.
В этот момент в дверь постучал Николай Степанович:
– Сергей Вадимович, баня почти готова, собирайтесь.
– Ладно, Лёнька, пошли, в бане продолжим, – сказал Сергей, вставая. – Николай Степанович, побудьте с вьюношем, он тут решил приболеть, так посмотрите, чтобы не очень увлекался с этим делом, мы в бане сами справимся.
– Лёня, тебе ничего не нужно? – спросил Леонид, подходя к сыну, который вдруг открыл глаза.
Мальчик отрицательно покачал головой.
– Ну тогда постарайся еще поспать, после сна всегда легче, когда болеешь, а тебе сейчас отдых просто необходим.
– Хорошо, – сказал Лёня и прикрыл глаза.
Через несколько минут Сергей и Леонид уже сидели обнаженные на полкe парилки.
– Ну и что ты теперь намерен делать? – вернулся к прерванному разговору Сергей. – Лёню будут искать. О тебе им тоже, наверняка, все известно… Вам постараются перекрыть кислород.
– Вот поэтому, Серега, я тебе и позвонил, – сказал Леонид. – У меня в голове такой сумбур, что я пока не знаю, что нужно предпринять. Одно могу сказать точно: я хочу забрать у них Есению…
– Как ты себе это представляешь? – нахмурился Сергей. – Так они тебе ее и отдали!
– Я не знаю, как я это сделаю, но думаю, что мне нужно ехать в Сибирь и все на месте разведать.
Сергей скептически посмотрел на него.
– А тебя хотел попросить позаботиться о Лёне, пока я буду в отъезде, – продолжал Леонид, не обращая внимания на скептический взгляд Сергея. – Лучше тебя этого никто не сделает.
– Ну это само собой, сделаю все, как надо! – заверил тот и тут же принялся доказывать: – Но, Лёнька, куда тебе ехать?! Опыта у тебя никакого в таких делах. Пропадешь ведь, это не циферки в кабинете рассчитывать… С ФСБ связываться – себе дороже выйдет! Да и Сибирь тоже не курорт, тем более сейчас – зимой. А вдруг с тобой что-нибудь случится? Я себе потом не прощу, что отпустил тебя на верную погибель…
– Не надо хоронить меня раньше времени! – насупившись, перебил его Леонид. – Чай, не маленький, доеду! Ты, главное, Лёню береги!
– Доехать-то ты доедешь, а там-то что? – продолжал спорить Сергей. – Безумие какое-то! Ну, как ты, бухгалтер, можешь выкрасть человека с хорошо охраняемого секретного объекта?! Ну, подумай сам!
– Серега, прошу тебя, не разубеждай меня! – попросил Леонид. – Я уже все решил! Неужели ты не понимаешь, что я не смогу спокойно жить, зная, что Есения жива, а я ничего не сделал для ее освобождения! Я хочу вернуть ее… Не знаю, сколько нам еще осталось, но она была единственной женщиной, с которой я хотел связать свою жизнь.
– Лёнька, прошло пятнадцать лет! – напомнил ему Сергей. – Вы можете друг друга даже не узнать! О каком связывании ты говоришь?
– Я узнаю ее! – упрямо ответил Леонид. – Я сына узнал по ее глазам! К тому же, через него мы уже связаны и, почитай, никогда не расставались…
– Ну что за мелодраматические нюни! – психанул Сергей. – Лёнька, ты можешь погубить и себя, и сына! Если за ним идут те самые ребята, если они настроены серьезно, то это может плохо кончиться, как ты этого не понимаешь? Тебе судьба подарила сына, так забирай его, заляг где-нибудь, береги, расти его и радуйся. Документы надежные мы тебе выправим.
– Лёне нужна мать, – тихо сказал Леонид. – Он вида не показывает, но переживает за нее очень, я же вижу! Как я ему в глаза смотреть буду, радуясь в каком-то укромном месте, в то время, как она там страдает? Ты не забывай, что она даже не знает, добрался ли Лёня до меня или нет, схватили его или нет! Неизвестность – тяжкое испытание, поверь мне, я через это уже прошел пятнадцать лет назад. И потом, мы же не можем вечно прятаться! Только разобравшись с ситуацией вокруг Есении, можно будет вернуться к нормальной жизни. Так что не отговаривай, а лучше помоги советом.
Сергей вздохнул и сказал:
– Пока я тебе ничего посоветовать не могу, но я подумаю… Боюсь только, что денег на улаживание всех этих дел потребуется не меряно.
– Об этом не беспокойся, деньги у меня есть, – сказал Леонид. – Я взял с собой восемьдесят тысяч… Долларов, естественно.
– Это хорошо… Ладно, утро вечера мудренее, завтра будем принимать окончательное решение. А сейчас давай париться, – сказал Сергей, вытаскивая из бадейки распаренный веник.
Напарившись и окатившись напоследок ледяной водой, они вернулись в дом.
Николай Степанович сидел за столом и читал книгу, а Лёня тихонько посапывал во сне на диване.
– Температура у него спала, – шепотом сказал Николай Степанович. – Я ему, как вы ушли, чайку с малиной дал.
– Спасибо, – поблагодарил его Леонид и осторожно пощупал рукой лоб Лёни.
Мальчик был весь мокрый, но уже не такой горячий, как до этого, хотя щеки у него еще пунцовели яркими кругами, как у русской матрешки.
– На ночь его надо было бы в сухое переодеть, – подсказал Николай Степанович. – А то он пропотел, раскроется и простудится еще больше. У вас есть, что ему надеть? А то могу одолжить свой тельник, у меня есть в запасе новый, ни разу ненадеванный.
– Спасибо, мы так и сделаем, – сказал Сергей. – Николай Степанович, гляньте, пожалуйста, угловую комнату, нагрелась она или нет, если да, то перенесем туда пацана на ночь.
Николай Степанович, вернувшись через несколько минут, позвал Леонида:
– Да, можно нести парня, я ему уже постелил и тельник приготовил. Пойдемте, я вас провожу.
Леонид осторожно поднял сына на руки и понес вслед за Николаем Степановичем.
Переодев так и не проснувшегося сына и уложив его в постель, Леонид вернулся к Сергею.
В этот момент раздался звонок сотового телефона.
Сергей взял трубку.
– Да?… Извини, любимая, заработался. Скоро буду, минут через тридцать. Да, я тоже целую тебя… – отключив трубку, он повернулся к Леониду: – Звонила Нинок, расстраивается, что ужин остывает, а меня все нет. Я обещал ей сегодня пораньше приехать, а сам пропал, – он улыбнулся. – Так что, мне пора ехать – не хочу, чтобы она лишний раз волновалась, да и понюхать нужно: что да как, на крайний случай… Сегодня вы спокойно переночуете здесь. Николай Степанович тебе все покажет, и спрячет, если что… Хотя я уверен, что в этом доме вы в безопасности. А завтра устроим «совет в Филях» и решим, что делать дальше.
После отъезда Сергея, Леонид подсел к камину и еще раз перечитал письмо Есении. Глядя на листки, исписанные ее рукой, он представлял, как она прикасалась к ним, когда писала, и вдруг в безотчетном движении прижался лицом к письму, касаясь губами строк.
«Господи, какой я стал сентиментальный…» – подумал он, спохватившись, и в смущении оглянулся на дверь. «А ты всегда был таким», – возразил ему внутренний голос. «Похоже на то», – согласился Леонид, вдыхая запах письма. От него пахло шоколадом и холстиной, наверное, от Лёниного рюкзака, в котором оно лежало.