В участке очень много народу. Целая толпа задержанных. Декстер говорит, что в Голливуде проходил какой-то концерт и это сборище оттуда. Не дожидаясь меня, Бен уводит Шивон, и я не несусь за ними. Пусть оформляет сам.
– Шеф? – стучу в кабинет шерифа. – Что? О’Доннелл, что-то срочное? Ты почему не патрулируешь? – смотрит на меня, в руках толстенная папка с кучей бумаг. – Срочное, шеф Честор, – киваю, сажусь на стул. – Давай быстрее. Ты сама видишь, что участок превратился в дурдом! – перекладывает папки с места на место. – Да где эти ордеры? – рычит. – Линда! Линда! Распечатай одобренные ордеры за прошлую неделю! – кричит секретарше. – Что, О’Доннелл? Чего ты молчишь? Быстрее! – Офицер МакКензи плохой напарник. Он ругает меня, не даёт нормально работать. Я ему не доверяю, – выпаливаю. – Твою мать! – бросает Джон на стол папки. – Холи! Что ж ты такая проблемная? Мой ответ – нет! Иди, работай! – отмахивается. – Шеф, как я могу работать с тем, кому не доверяю? – Не доверяешь? Не доверяешь Бену? Это самое неверное чувство в твоей жизни! – орёт. – Я доверяю Бену. Я легко доверю ему свою жизнь. И доверяю ему твою жизнь. Он герой, поняла? Пошла вон и больше не приходи ко мне с такими просьбами! Тут тебе не салон красоты, где ты можешь попросить заменить парикмахера. Мы тут охраной порядка занимаемся! Всё, иди, Хол! – рявкает напоследок. Я молча выхожу из кабинета, плюхаюсь на стул у кофемашины. Смотрю в одну точку. Не пойму это шеф – урод, или я дура? Ко мне идёт Бен, и чудится мне, что скорее всего я – дура. – Иди, распишись, протокол у дежурного, – Бен кивает на дежурного офицера. Я закатываю глаза. У стеллажа с документами топчется шериф. – О’Доннелл! Первый арест? Поздравляю! – трясёт мою ладонь. – Отличная работа. А ты говорила, что с Беном плохо работать! А сами в первый же день арестовали проститутку за хранение. Молодец! – хлопает меня по плечу, уходит. Я свожу брови, открываю протокол задержания и ареста. И вправду. Бен вписал меня, как офицера в паре с которым и была арестована Шивон! Мой первый официальный арест! Сжимаю кулаки, приглушённо визжу. Я теперь настоящий коп! Пританцовывая иду к машине. До конца рабочего дня остался час. – Эй, Бен! Я могу называть тебя Бен? Два года в полиции. Расскажи, что-нибудь интересное. Наверняка у тебя есть куча историй! – тру ладони. – Нет историй, – он строг. – Ты скучный, – щурюсь. – А тебе не стоит быть такой весёлой, – бормочет мне своим скучным тоном. – Почему? – раскрываю глаза. – Я работаю полгода и это мой первый арест! Понимаешь? Это моя первая галочка, офицер! – сдерживаюсь, только бы не порвать рот от улыбки. – Плохо же ты работала! – хмыкает. – Я работала хорошо! – фыркаю. – Лиам не разрешал мне участвовать в оформлении. – И в скольких арестах ты участвовала? – кладёт ладонь на подбородок. – Сколько задержаний производила? – Эмм… Минимум в десяти за полгода. – Ого! – удивляется. – И все аресты на счету у этого Лиама, или как там его? – Да, – киваю. – Ты понимаешь, что он тебя просто обманывал? В отчётах не будет указано твоё имя. Фактически, ты не совершила ни единого ареста за шесть месяцев, – жмёт плечами. – Стой, стой, стой! – кладу ладонь на его запястье, Бен бросает пристальный взгляд на мою руку. Я резко её отдёргиваю. Слишком близко… – Объясни-ка ещё раз. – Смотри, – тормозит у кофейни. – Если тебя нет в бумагах, то тебя нет и в реальности, – выходим из машины. – Мисс, вы варите кофе? – спрашивает у барменши. Та кивает. – Тогда мне тройную порцию, в один стакан, – объясняет. Девушка выполняет заказ. – Мне латте. Молока побольше, – заказываю. – Погоди, Бен! – трясу головой. Мне нужно понять. – Но, я сама заполняла все бумаги. – Заполняла бумаги, не вписывая себя в них? – уточняет. – Да, – признаюсь. Бен смеётся. И что это во мне? Горячее тепло растекающееся по моей груди. Его улыбка, ровные белые зубы, горящие задором серо-голубые глаза вызывают и во мне улыбку. О, Боже! Ты красивый, Бен МакКензи! – Он просто обманывал тебя. Умный парень, этот Лиам. Он приписал всё себе, – объясняет. Моё лицо возвращается в привычную спокойную гримасу. Лиам! Мой Лиам обманывал меня! Просто приписывал все аресты себе. Теперь понятно почему я все полгода не видела премии! – Урод! – нервно хмыкаю я, отпивая кофе. – Нет, офицер. Он просто очень умный! – Да? Чего же ты вписал меня? Не такой умный, получается? – хмыкаю. – Я просто честный. И, кроме того, ты вела себя строго, спокойно. Достойно, – говорит будто через силу. Отворачиваюсь, широко улыбаясь. Мне приятно. Лиам меня никогда не хвалил. – Кстати, на счёт ареста, – вспоминает. – Давай договоримся, когда поступает вызов, ты всегда советуешься со мной, чтобы не случилось, хорошо? – вонзает в меня свой взгляд. Лёгкие сжимаются. О, Боже! Какой же взгляд! Ты не оставляешь шанса! – Да, – киваю. Это разумно. – Отлично, – улыбается он. – Поехали, сделаем один кружок и разойдёмся по домам. – Я должна рассказать тебе кое-что, – кусаю губу. Во мне проснулась совесть. Мы садимся в машину. – Валяй! – кивает он, выруливая на широкую дорогу. – Я просила у шерифа другого старшего офицера. Вместо тебя, – сильно жмурюсь. Повисает тишина. – И что сказал Джон? – сквозь зубы шипит Бен. – Что ты герой, и что я не имею права просить замену, – чешу лоб. – Герой? Ты герой? – хохочу. – Наверное, страну защищал или там наши интересы! Отстаивал международные права и честь друзей! – прикрываю рот. – Тебе пора, – тормозит он. Смотрю в окно, мы возле нашего участка. – Грубиян! – фыркаю, выхожу из машины, громко хлопая дверью. Он уезжает. – Придурок! – ору ему вслед.
====== Часть 6. Война ======
Следующую неделю, как и месяц Бен не разговаривает со мной. Не здоровается, не прощается. За обедом молчим. Говорим друг с другом только если совсем необходимо. Он явно злится за что-то на меня. Но у меня целый вагон гордости, который не позволит спросить у него за что именно. Детективы отдела по обороту наркотиков, рассказали, что Шивон дали условный срок, за что та пообещала сотрудничество – будет потихоньку сдавать своих дилеров и лечиться от зависимости. Молодец Оскар!
– Свободным патрулям! Пожаловалась старушка. Франклин авеню напротив музыкального салона. Посреди улицы огромная лужа крови, – голос дежурного. – Принимаем, – кивает Бен. «Принимаем!» – чёртов позер. – Би-33, приняли. Мы недалеко, – сообщаю. Тормозим напротив небольшого магазина. И вправду огромная лужа крови. Мы опрашиваем прохожих, никто ничего не видел. Беру на себя ответственность, вызывая детективов из убойного отдела. – Ты поспешила, – облизывает губы Бен. – Тебя не спросила, герой! – хмыкаю. – Чертов, – шепчу. Он молча выносит оскорбление. Детективы долго осматривают место, берут пробы крови, опрашивают уже новых прохожих, старушку, которая вызвала нас. – Холи, иди сюда! – подзывает меня детектив Кайла Алист. Я подхожу к ней. – Смотри. На что это похоже? – тычет пальцем в траву. – О, Господи! – глаза увлажняются. В высокой траве небольшой пёс неопределённой породы, и трое щенков. Все они просто раздавлены машинными шинами. – Прости, Кайли, – сглатываю вязкую слюну. Мне жалко животных, и стыдно за то, что вызвала детективов убойного без причины. – Молодец! – кивает Бен. – Можешь и дальше предпринимать нелепые действия, не посоветовавшись со мной. Я понятия не имею, чем ты там занималась со своим предыдущим напарником, как вы совещались, и совещались ли вообще. Я не стану терпеть ничего подобного. Мы напарники. Должны делать всё вместе. – Пошёл к дьяволу, МакКензи! – рычу. – Не знаю, что произошло у тебя в прошлом, но я не твоя кукла, которой ты можешь помыкать. Я живой человек, в состоянии принимать самостоятельные решения. А что если бы это были не псы, а человек? Ты можешь себе представить, как выглядит убитый человек? А пёс и его щенята? Нет? Значит, заткнись! – повышаю голос. – Ты визжишь. Я глохну. Прекрати! – строго бормочет. – Ты визжишь, я глохну, прекрати! – передразниваю его. – Не твоё дело, как я разговариваю, герой! Мать твою! – выпрыгиваю из машины, залетаю в участок. Быстрый душ, и я натягиваю свои любимые джинсы и рубашку. К чертям все! Посижу сегодня в баре Падди.
Конечно же Клер как всегда крутится возле возлюбленного. Падди чмокает меня в щёку, расспрашивает как прошёл день. Радуется, что Клари больше не работает полицейским.
– Ещё бы моя сестра перестала заниматься этой фигнёй, ну и ты тоже, – хмыкает. – Опять ворчишь? – рядом со мной плюхается Дейзи. – Говорит, что вы занимаетесь ни пойми чем, – улыбается Клари. Мы с Дейзи закатываем глаза. – Займём столик в углу? – позади голос Санчеса. – О! И ты здесь? – оборачиваюсь. – Моя ирландка решила меня споить! – Санчес обнимает Дейзи и целует её в затылок. – Да! Мексиканцы самый непьющий народ, – цыкает Падди. Я смеюсь. Мы усаживаемся за стол. Начинаем с шотов виски, и запиваем бархатным Гиннессом. К середине вечера Дейзи уже вылавливает из мартини оливки, а Патрик с Клер растлевают дартс. – Вы такие милые, – улыбаюсь. – Ты тоже можешь быть такой. Нужно просто научиться говорить «да»! – сверкает глазами Санчес. – Нет, офицер! Сейчас мне важна только работа. У меня с ней отношения. Условия бы получше… – мечтательно произношу я. – Кстати о условиях. Бен, – морщусь. – Что не так с этим придурком? – Эй! Он вообще-то мой друг! – грозит мне пальцем Санчес. – И с ним все нормально! – Он такой строгий, грубый. Смахивает на генерала армии США. Загадочный. – Рядовой, – кивает Санчес и уходит к барной стойке. – Что? – морщусь я. – Что? – Дейзи отрывается от увлекательнейшего занятия – сгрызания лака со своих ногтей. – Я спросила у твоего мексиканца про МакКензи. Он что-то пробормотал про какого-то рядового и ушёл, – трясу головой. – О! Так ты не в курсе? – В курсе чего? Что за загадки, мать вашу? – нервничаю. – Санчи расскажет тебе, – кивает Дейзи на садящегося офицера Дельгада. – Что? Что за рядовой? Ты о чем? – хватаю Санчеса за руку. – Я расскажу тебе о Бене, чтобы ты не считала его придурком. Но, Холс! Сделай всё, что можешь, чтобы Бен не узнал, что я сдал его. – Клянусь, Дельгада! Рассказывай! – мне не терпится. Сдуваю клевер со своего Гиннесса. – Бен родился в Остине, у него есть старшая сестра. Вся семья переехала в Лос-Анджелес почти сразу после его рождения. Мы вместе выросли в Карсоне, на самой границе с Комптоном, мы столько всего видели в детстве, что именно из-за этого и пошли в полицию. Мы втроём Джон, Бен и я, мы были не разлей вода. Такая детская мальчишеская дружба, переросшая в крепкую мужскую. – Попахивает голубизной, – морщусь. – Всё! Пошла вон! – Санчес тычет на входную дверь. – Ладно, прости, – улыбаюсь. – Продолжай! – Не смей перебивать меня, снежинка! Мы начали работать в триста первом. Всегда держались вместе. Нас закрепили за старшими офицерами, Бену достался бывший военный офицер Рассел Скот. Не знаю, промывал он ему мозги или нет, но Бен постоянно рассказывал нам всякие армейские байки Рассела. В один из дней они патрулировали окраины, и какой-то араб позвал их на помощь. Посчитав, что ничего серьёзного и опасного в его просьбе нет, Рассел приказал остаться Бену в машине, чтобы не пропустить настоящий вызов. Не прошло и двух минут, как прогремел взрыв. Полдома загорелось. Бен вытащил еле живого напарника, но тот, спустя неделю скончался. – О, Господи! – выдыхаю. – Бен винил во всём себя… Наверное, потому что остался в машине, – качает головой Санчес. – Экспертиза выяснила, что взрыв произошёл из-за утечки газа. Но Бен считает по-другому. Он наверное до сих пор думает, что это теракт. Его долго держали дома, мариновали у психолога, заваливали бумажной работой. Он устал от этого и завербовался в армию. В общей сложности семь лет Бен провёл в Ираке. – Так вот почему шеф назвал его героем… – шепчу. – Когда пришло время возвращаться, и автобус с солдатами уже направлялся в аэропорт соседней военной части, его захватили. Бен, и другие ребята провели в плену девять месяцев. Их избивали, пытали, заставляли работать под палящим солнцем и в холодные ночи. Тебе лучше не видеть шрамы на его теле. Зрелище не из приятных. Их спасли. Армия проводила зачистки и наткнулась на двадцать пропавших солдат. Голодных, грязных, в оборванной форме. Бен вернулся в Америку, провёл у родителей полгода и решил вернуться в Лос-Анджелес, в триста первый, – заканчивает. Я в шоке. Неглубоком, но шоке…. – Провёл у родителей? Они переехали куда-то? – щурюсь. – Ага. Вернулись в Техас. – Семь лет? Он что с ума сошёл? Что там можно делать столько лет? – удивляюсь. – Обычно возвращаются через полгода, год. – Он так и собирался сделать. Но спустя пару месяцев, его жена, Джастис, бросила его. – Жена? Он был женат? – раскрываю глаза. – Да, – кивает Санчес. – Она и развод быстро оформила, и замуж вышла. – Сука! – восклицаю. – Ну, как она могла? Он же уехал не отдыхать, а на войну! – растопыриваю пальцы. – Нельзя! Так нельзя! – шепчу. – Предала любимого, бросив его в трудную минуту. – Да, – выдыхает Санчес. – Бен долго поверить не мог. Но он её не винит. Говорит, что понимает. – Я не понимаю. Как можно оставить любимого? – морщу лоб. Я бы его не оставила. Я скорее бы поехала за ним. Что? Холс, ты сейчас думаешь, о МакКензи? Думаешь, что могла бы поехать за ним в Ирак? Именно за ним? – Эмм… – трясу головой. – Похоже, мне пора. Кажется, я уже выпила лишнего. В голове какой-то бред… – встаю. – Тебя подвезти? – у Дейзи косят глаза. – Нет, – качаю головой. – И сама не вздумай садиться за руль, – грожу пальцем, прижимаю Дейзи к себе, целую в сладкие щёки. – Я люблю тебя, офицер! – улыбается моя пьяная подруга. – Люблю тебя, – целую её в лоб, прощаюсь с остальными, сажусь в машину. Ловлю частоты полицейской волны. Я знаю, дороги, по которым не ездят наши. Неторопливо и уверенно еду в Нортридж.