Почему я вдруг решила, что он должен как-то особенно ко мне относиться? Мне было сказано совершенно ясно ещё в первый день, мы не друзья и друзьями не станем! О чём-то большем говорить вообще не приходится.
Да мне и не нужно ничего больше. Или? Нет. Точно. Ничего не нужно!
====== Часть 8. Угон ======
– Мам! Пап! – вхожу в дом. Кошка чуть не сбивает меня с ног. – Привет моя красотка! – поднимаю её на руки. – Ты скоро родишь, и я заберу твоего уродца себе, – целую морщинистый лоб. – Пап! Мам! – ору. Стены поглощаю эхо. – Где твои хозяева, Марни? – смотрю в чёрные глаза кошки. Она пытается облизнуть мой подбородок. – Фу! – пускаю её на пол. Так тихо. Может, их нет дома? Где-то вдалеке слышу смех. Через стеклянную стену в кухне, вижу неразлучную шестёрку друзей, отдыхающих на патио. – Привет! – выхожу к ним. – Детка! – меня обнимает мама Клер. – Привет, тётя Кристен! – целую её в щёку. – Что за праздник? – Нам не нужен повод, чтобы пожарить мяса, – мама тянет ко мне руки. Целую её и тетю Скар. – Где папа? Я, кажется, потеряла запасные ключи от машины. – Они за стеной, – кивает Скар. – Эй, привет! – машу руками мужчинам. – Это же моя дочь-полицейский! – папа прижимает меня к себе. – Мой сын вообще-то тоже офицер. Привет, птичка! – дядя Росс хлопает меня по ладони. – Холс! – дядя Ларри приобнимает меня. – Пап, я, кажется, ключи от Хонды потеряла. Вторые. Ты можешь заказать копию? – Представитель приедет в следующую пятницу. Подождёшь? – папа переворачивает куски мяса. – Да, конечно! – киваю. – Ладно, я поеду домой. – Не останешься на ужин? – папа Клер раскуривает ароматную сигару. – Мне на дежурство завтрашним вечером. Хочу отдохнуть. Мы сегодня наркопритон накрыли. Оформляли до самого обеда. – Ну, так у нас повод, – улыбается папа. – Какой? – наклоняю голову. – Помнишь, я говорил тебе про Астон Мартин? – Ты купил его? – раскрываю глаза. – Сегодня доставили, – кивает. – Тогда, я обязана остаться, – возвращаюсь к женщинам. Я так люблю слушать их болтовню.
Они обсуждают общие дела, какие-то сплетни, подшучивают над мужьями, вспоминают о нашем детстве, о юности проведённой в Дублине.
Я выпиваю три бокала аперитива, и уже не решаюсь садиться за руль. Лежу на кровати в своей комнате. Она по-прежнему осталась моей. С полицейскими постерами на стенах, дипломом об окончании университета, дипломом об окончании академии, и кубком за победу в школьном марафоне. Это было так давно! И, к сожалению, это мой единственный приз за спортивные соревнования.
Дома такая тишина! Это не мой район, где за окном всю ночь ездят машины, какие-то придурки устраивают гонки на светофорах, из баров доносится шум. Здесь спится спокойно. На завтрак мамины тосты и чай с барбарисом. Я скучаю по детству. Но вечером снова нужно возвращаться на свою работу, которая день ото дня делает меня старше.
Бен находится в прекрасном расположении духа. Я удивлена. Он что-то напевает, постукивает пальцами по рулю, беспечно улыбается мне. Патрулируя район, встречаем Шивон. Она неплохо выглядит, рада нам. Мы угощаем её кофе, беседуем.
– Ты ходишь на встречи? – улыбается ей Бен. – Да, офицер, – кивает она. Шивон любит разговаривать с Беном. Он ей нравится. Она охотно идёт с ним на контакт, со мной ведёт себя более сдержанно. Чувствует конкуренцию. – Какой сейчас шаг? – кусаю губу. – Четвёртый, – вспоминает. – И что там? – я знаю все двенадцать шагов. – Оцениваю себя. Оцениваю с точки зрения моральных устоев. Думаю, что бы сказала моя бабушка, если бы увидела меня такой, – глаза вмиг становятся грустными. – Бабушка? А где она? Может, тебе стоит поговорить с ней? – Бен жмёт плечами. – Бабушка умерла, когда мне было шестнадцать, и я вернулся к матери. Когда я жил с бабушкой я был нормальным парнем. Встречался с девчонкой, у меня были друзья. А мать она не любила меня, никогда. Она свалила в Чикаго после моего рождения, связалась там с чёрной бандой. Но после бабушкиной смерти, я был вынужден переехать в Иллинойс к ней. Брат бойфренда моей матери, он… Он соблазнил меня. Не изнасиловал, нет. Я влюбился в него. Но Альби погиб в бандитской разборке. И с тех пор мне стало наплевать на себя. Я вернулся в Лос-Анджелес, и стал почти девочкой. Мне так легче, – шмыгает носом. У меня в горле ком. Я плюю на субординацию, и крепко обнимаю Шивон. – Не убегай от себя, – шепчу. – Хол! – Бен тянет меня за рубашку на спине. – Хватит. Шивон, мы отвезём тебя домой. Я не хочу видеть тебя на улице, поняла? – строго смотрит на неё Бен. Шивон, словно маленькая девчонка, которую только что отругал учитель, виновато кивает и садится в машину. Я чувствую, что вот-вот могу расплакаться, но, к счастью, эта пташка начинает щебетать о всякой ерунде и отвлекает меня. Бен от души хохочет над её рассказами. Какое-то горячее успокоение растекается по моему телу.
Шивон живет в спокойном квартале гей-коммьюнити в Северном Голливуде. Делит квартиру со своей подругой и её парнем.
– Ты не должна обниматься! Тем более с проститутками-геями! Подцепить любую дрянь очень легко, – ругает меня Бен. – Мне жаль её. Она хорошая, – выдыхаю. – Но, я поняла тебя! Больше не буду! – киваю. – Ты слушаешься? Я счастлив! – хлопает в ладоши. Я смеюсь. Такой забавный. Я так редко вижу его таким. – Свободным патрулям, находящимся поблизости! Мэндевиль Каньон Роуд 3536, – диспетчер. Я замираю. – Точно ничего сказать не могу. Женщина плакала. – Мы рядом. Би-33 приняли, – отвечает Бен. – Брентвуд. Богатеи, – улыбается, смотрит на меня, а у меня в голове взрываются все нервные клеточки. – Эй! Что с тобой? – Это мой дом… – пытаюсь сохранять спокойствие. – Ты же живёшь в Эко Парке, – не понимает он. – Это дом моих папы и мамы. Я там выросла, – хриплю. – Тихо! Стой! Ещё рано паниковать. Только не плачь! Приедем и разберёмся, – пытается успокоить меня. Я судорожно киваю. Часто дышу. – Папочка, мамочка, только будьте живы и здоровы! – повторяю, как мантру. Достаю телефон. От родителей больше двадцати пропущенных. – Они звонили мне! – шепчу. – Что? – морщится, пролетая на красный. – Они звонили мне. А у меня звук отключен. Отключен, потому, что ты мне не разрешаешь пользоваться телефоном! – повышаю голос. – Холи, я не знал, что так получится! – качает головой. – Не знал он! – рявкаю, луплю со всей силы его по плечу ладонью. – Успокойся! – смотрит на меня. – Ненавижу тебя, чертов наставник! – рычу. – Может, я могла предотвратить это! – тру лицо ладонями. – Быстрее! Ты еле тащишься! – хнычу. – Да, да! – кивает. – Уже скоро! – крепко сжимает мою ладонь. И это меня успокаивает. Мне кажется, мы едем целую вечность. – Скорее, Бен! – слёзы текут по щекам. – Какой дом? – Три тысячи пятьсот тридцать шестой. Песочного цвета, с красным зонтиком на террасе. Вон тот! – мы подъезжаем. В окнах горит свет. – Зонтик? – удивляется Бен. – Там бассейн. Мы там загорали, – всхлипываю. – Огромный! – паркуется Бен. – Вы чем занимаетесь? – пытается меня отвлечь. – У мамы с подругами частный детский сад в Энсино, а у папы небольшой автосалон, – наконец отстёгиваюсь, вылетаю из машины, несусь в дом. – Холи, стой! Это может быть опасно! – орёт мне в спину. Но я игнорирую! Там же мои родители! В столовой за столом шестеро лучших друзей. Ларри и Кристен Хили, Росс и Скарлетт О’Райли и мои родители. Все живы, здоровы на первый взгляд. – Пап, мам! Что случилось? – еле дышу. – Детка! – мама бросается ко мне, плачет. – Мам! Что случилось? – плачу сама. – Пап! – смотрю на него. – Доброй ночи, – слышу голос Бена позади. – Папину машину. Её угнали! – всхлипывает мама. – О! – облегчённо выдыхаю я. – Би-33, прибыли на место. Угон автомобиля, – передаёт Бен по рации. – Как же вы меня перепугали! – качаю головой. – Я сказал ей тоже самое! Не пугай Холи! Но ты же её знаешь! – папа разводит руками. Я улыбаюсь ему. – Мам! Это же всего лишь машина! – смотрю ей в глаза. – Холи думала, что вас тут банда Восемнадцатой улицы разрубила на куски мачете, – голос Бена. – А такое бывает? – хлопает ресницами мама, к ней присоединяются тёти Кристен и Скар. Оборачиваюсь на Бена. Меряю его недовольным взглядом. – Думай, что говоришь впечатлительным женщинам! – шиплю. Он виновато улыбается и жмёт плечами. – Нет, такого не бывает. Разве что в Гондурасе, – отмахиваюсь. Они заметно успокаиваются. – Мам, я прямо сейчас объявлю в розыск папину машину. Её скоро найдут. – А вы пока напишите заявление, – Бен протягивает папе бланк. Папа, жмёт ему руку и забирает бумажку. – Эмм… Это мой напарник офицер Бен МакКензи, – представляю его. – Офицер, это Росс и Скарлетт О’Райли – родители Декстера, – представляю их. Бен жмёт им руки. – Декстер отличный офицер, миссис О’Райли, – улыбается. Скарлетт прямо сейчас растает от умиления и гордости за сына. – А это Ларри и Кристен Хили, родители Клер, я рассказывала про неё, – киваю. Бен жмет и их ладони. Пока папа пишет заявление, мама пытается нас накормить. Бену нравится объём и количество ирландского ужина и составляющей его русской еды. Поднимаюсь в свою комнату. Хочу забрать своё одеяло из искусственного меха норки. Оказывается, засыпать под ним – одно удовольствие. Наверное, всё дело в персиковом аромате. – Так вот где засыпала маленький офицер О’Доннелл! – в дверях стоит Бен. – Что тебе здесь нужно? – разворачиваюсь, заталкивая одеяло в сумку из под роликовых коньков. – Вообще-то нам пора. Я за тобой, – осматривает мою комнату. – Ну, так идём! – толкаю его. – Мы можем отвезти сумку ко мне? До Эко Парк ближе, чем до участка, – улыбаюсь. Бен закатывает глаза, но соглашается. Он уступает мне? О! Это нужно запомнить!