Джек не нашелся что ответить. Опустил глаза и начал теребить пуговицу на куртке.
– Вот-вот. И избавляйся от привычки крутить пуговицы. – Полковник бросил футляр на стол. – Оставишь где-нибудь, и все. Ведете себя, как слоны в посудной лавке – это вас всех касается… кроме Кати. Она-то на этот раз не подвела, чисто сработала. Ладно, все свободны. – Реддвей махнул рукой. – С вами говорить – только слова зря тратить… Через два часа занятия по фальсификации документов и гриму. Вечером на лингвистике быть всем. Можете идти.
Ребята тут же вскочили и бросились вон из аудитории. Не хотелось терять ни минуты такого редкого здесь свободного времени.
Полковник начал собирать со стола бумаги и вдруг заметил, что один не ушел, а сидит и молча ждет, что-то напряженно обдумывая.
– Солонин, чего тебе?
Виктор встал и почесал затылок.
– Да я вот все думаю над тем, как мы прокололись. Хотел поговорить по этому поводу.
– Ну давай, говори. – Реддвей присел на край парты, от чего деревянная доска затрещала.
– Это ведь на самом деле очень серьезно, – начал он, стараясь подобрать нужные слова. – Я тут подумал немного, и…
– Уже хорошо. – Полковник засмеялся и хлопнул его по плечу. – Думать никогда не вредно. Только почему немного? Ты много думай, не стесняйся.
– Нет, подождите… – Солонин покраснел. – Просто у нас какая-то игра получается.
– В каком смысле? – не понял Питер.
– Ну как же… Я, например, наперед знал, что тот парень в машине ничего мне не сделает. И Марио знал, и Гоша, и все остальные. Совсем не страшно было. Поэтому и действовали весело и не прокололись нигде, пока до крови не дошло.
– Ну и? – Полковник внимательно слушал.
– А если бы в самом начале кровь была? Если бы все по-настоящему? Мне бы тот водила нож между лопаток затолкал, и все бы на этом кончилось. Я вот, например, не знаю, как повел бы себя в боевых условиях, когда в обойме не маркеры, а боевые. Наверняка бы всех нас уложили в первую минуту.
– Ну хорошо, хорошо. – Полковник встал. – Это ведь всего-навсего учения. Как это кто-то из ваших полководцев сказал?… Тяжело в учении – легко в бою.
– Это Суворов был. – Виктор улыбнулся. – Но так мы сколько хочешь можем в войнушки играть, а толку не будет. Вернее, будет, но мало пригодится. Там ведь совсем другое.
– Да, там совсем другое. Совсем… – Полковник вздохнул. – И что же ты предлагаешь? Напасть на настоящую базу?
– Нет.
– А что тогда?
Виктор посмотрел на учителя и тихо сказал:
– Я предлагаю, если это, конечно, возможно, отправить нас куда-нибудь в горячую точку. Не одних, а с какой-нибудь группой. Мы и в реальных условиях побываем, и будет кому нас корректировать, если потребуется. Просто подключить нас к какой-нибудь операции.
– Это общее решение или…
– Нет, это я сам. – Виктор пожал плечами.
– Ну ладно, подумаем, – сказал полковник и вышел.
А Виктор еще долго сидел в аудитории и задумчиво смотрел на поломанные указки.
Он попал в отряд «Пятый уровень» после окончания академии МВД в Москве, и его сразу вызвал к себе генерал, начальник академии, и спросил:
– Ну что, Солонин, куда хочешь попасть по распределению? Только не надо слов «куда Родина прикажет». Наверняка ведь поближе к дому хочешь, а?… Или куда поинтереснее?
Виктор сразу понял, что разговор этот неспроста. Поэтому просто ответил:
– Как раз туда, куда вы мне хотите предложить.
– Сообразительный, засранец! – засмеялся генерал, взял со стола личное дело Виктора и вдруг баскетбольным броском кинул его в мусорную корзину.
Виктор открыл рот от удивления. Ведь в этом деле все: четыре года успешной учебы в академии, до этого два года в спецназе, отличные характеристики, все мечты, все надежды – вся жизнь.
– Что вы делаете? – выдавил он наконец.
– Как – что? – Начальник улыбнулся, в последний раз. Больше его улыбки Виктор не видел никогда. – Это дело не нужно ни тебе, ни мне, оно пойдет в спецархив. – Генерал достал из урны папку и спрятал в черный чемодан. – Это – сюда, а тебя я отправляю туда, где поинтереснее.
– Вы же… Вы же меня… – Солонин был так растерян, что все слова вылетели у него из головы.
– Тебя? – вполне серьезно спросил генерал. – А кто ты такой?
– Я… Я Виктор Солонин, – ответил он, окончательно смутившись.
– Виктор Солонин, Виктор Солонин… – забормотал начальник, наморщив лоб, – не помню такого. И ты тоже забудь. Не было никакого Солонина в нашей академии, и никто его не помнит. Его вообще никогда не было. Никогда. Усек?