Император улыбнулся.
— В знак моего расположения, позвольте вручить вам небольшой подарок. — Он раскрыл ладонь. Я увидел чёрную бархатную коробочку. — От души надеюсь, что эта безделушка никогда вам не пригодится. Однако жизнь наша полна неожиданностей, в ней бывает всякое. Я знаю, Константин Александрович, что тьма пытается взять над вами верх. Знаю, что вы с этим боретесь, и знаю, как тяжела эта борьба. Вы ещё очень молоды, но уже успели избрать свой путь — трудный и полный опасностей. Если случится так, что когда-нибудь вам пригодится мой подарок, буду рад, что сумел помочь — хотя бы косвенно. Эта вещица — аккумулятор чёрной энергии, штучная работа. Аккумулятор довольно мощный, приблизительно десятого уровня. Поэтому прошу вас соблюдать при использовании осторожность.
— Благодарю, — принимая коробочку, только и сумел сказать я. Из сопроводительных слов, честно говоря, мало что понял.
— Не стоит благодарности. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.
Налетел ветер, и фигура государя стала белой, рассыпалась на мириады снежинок. Их унесло прочь. Я обалдело повернул голову, но уже ничто не напоминало о присутствии в парке монаршей особы.
— Вот что значит двадцатый уровень, — пробормотал я.
Раскрыл коробочку. Внутри, на белом бархате, лежала чёрная жемчужина.
После отбоя, дождавшись, пока за перегородкой уснёт Мишель, я прилёг на пол посреди комнаты и достал коробок спичек. Зажёг одну и прочитал заклинание.
К этому ощущению, наверное, невозможно привыкнуть. Как будто начинаешь спускаться на сверхскоростном грузовом лифте. Я не вскрикнул, но ударился чувствительно, внутренности ощутимо взболтало.
— Три секунды, чтобы назвать причину не испепелить тебя на месте, — послышался тихий голос.
Я приподнял голову и увидел Кристину. Она лежала на кровати, целомудренно укрытая одеялом, и держала в руках книжку. На этот раз — Фридрих Шиллер, пьесы. Светильником госпоже Алмазовой служила висящая над головой шаровая молния. Молния угрожающе искрила. Испепелит или нет — это ещё большой вопрос, но что не пощекочет — уж точно.
— Все скажут, что ты сделала это из зависти, потому что отчаялась обогнать меня в учёбе, — прокряхтел я, поднимаясь.
Кристина злобно зыркнула, опустив книгу.
— Послушай, Барятинский, ты что себе позволяешь?! Ты вообще понимаешь, как это выглядит?!
— Выглядит — это когда кто-то смотрит, — возразил я. — А мы тут одни. Подвинься.
— Че… чего?! — вытаращила глаза Кристина.
Я полюбовался на то, как она сначала бледнеет, потом краснеет. И только после этого великодушно сказал:
— Шучу. Я тут проездом.
Зажёг ещё одну спичку и, перегнувшись через кровать, положил руку на стену.
Кристина взбеленилась окончательно.
— Ты! Да как ты смеешь?! Моя комната тебе — проходной двор, что ли?!
— О, — спохватился я. — Прости. Ты, верно, думала, что я пришёл к тебе.
Кристина задохнулась. Мне показалось, что она сейчас заплачет.
— На обратном пути пообнимаемся, — подмигнул я ей. — А теперь — прошу меня извинить. Неотложные дела.
Я скороговоркой пробормотал заклинание и кувырком перелетел через кровать Кристины.
Ну а что мне ещё оставалось? Зима, за окном всё обледенело, падать не очень хочется. К тому же откроешь окно — все сразу почувствуют поток ледяного воздуха. Закрыть же его я снаружи не сумею основательно. В коридоре то и дело шныряют наставники. Вот и приходится пользоваться тем, что даёт нам бог. Ну или кто там…
Хотя, может, Косте Барятинскому просто хотелось взбесить Кристину. Тоже вполне себе довод в пользу такого поступка.
Из корпуса я выбрался без проблем и, короткими перебежками, от тени к тени, пробрался к воротам. Те были заперты, пришлось перелезать. Как только я спрыгнул с той стороны, за спиной раздался сиплый голос:
— Кошелёк или жизнь?!
Я спокойно повернулся, смерил взглядом грузную фигуру.
— Ну, давай для начала кошелёк, а там посмотрим.
Федот захихикал:
— Умеете вы, ваше сиятельство, шутку подхватить! Уважаю-с.
— Чего сипишь-то? — спросил я. — Давно мёрзнешь?
— Да вот угораздило простуду подхватить. — Федот чихнул. — А подъехали мы всего минут пять как. Извольте со мною — вон туда. Мы там — неприметненько.
— Ну так а чего сам-то поехал? — спросил я, следуя за Федотом. — Сидел бы дома, чай с малиной пил.
— Да как же я, своего уважения-то не засвидетельствовать, — всплеснул руками Федот.
Машину водитель загнал едва ли не в сугроб. Сам стоял рядом и курил папиросу — очень неприметно, ага. Вот таких гениев снайперы валят на раз без всяких инфракрасных прицелов.