Подошла очередь Алекса. Ричард монотонно задавал стандартные вопросы: зачем Вам эта работа? Какую пользу Вы можете принести лаборатории? Какой у Вас стаж?.. И молодой человек так же монотонно на них отвечал. Вдруг, словно из неоткуда, возник Стоккер, оказывается он все это время сидел в углу, а так как свет туда практически не доставал, то и заметить его было трудно.
— Представьте, что у Вас есть две равно достижимые возможности: первая — заработать денег (без вреда для общества) легальным путем, но не иметь возможности заниматься наукой, и вторая — стать выдающимся ученым, иметь прекрасную лабораторию, но на посредственную зарплату. Что Вы выберите? — спросил Стоккер.
Алекс не на долго задумался. Шок от появления профессора прошел, и он спокойно ответил:
— Я предпочту деньги!
Ричард оторвался от своей писанины и поднял глаза на молодого человека.
— Объясните свой ответ, — предложил Стоккер.
— Деньги мне помогут намного больше помочь людям, чем научная лаборатория и мое тщеславие, — разъяснил Алекс.
Стоккер пристально посмотрел на своего визави, они словно устроили дуэль взглядов. Молодому человеку показалось, что его сканируют на рентгене, но глаз он не отвел.
— Хорошо, — констатировал профессор, — Вы приняты. Завтра приезжайте в лабораторию на девять утра, Ричард введет Вас в курс дела. Да, насчет проживания… Вам на время придётся переехать поближе к работе, кота можно взять с собой.
Стоккер вышел, а Алекс не мог поверить в такую удачу и не мог прийти в себя от неожиданности. Фраза о переезде вообще осталась для него за кадром.
Глава седьмая. Наука или человечество?
Робота захватила Алекса с головой. Его определили в лабораторию к старому профессору. Такого типа людей он еще не встречал. Это был ученый до кончиков пальцев. В его голове были компьютерные платы вместо мозгов и железный мотор вместо сердца.
«Настоящий ученый должен быть циником, иначе победит мешок с костями, а не наука. Если ты размяк, тебе уже не продвинутся вперед, и не видать нам больше ни Эйнштейнов, ни Боров, ни Оппенгеймеров», — говорил он.
— А может и не нужны они — Оппенгеймеры, — отвечал Алекс.
Старик лукаво сощурился, почмокал губами, еще раз посмотрел на своего визави, по-отечески похлопал по плечу и произнес:
— Вы еще очень молоды, в Вас есть вера в чудеса и сила для борьбы за справедливость. Из Вас никогда не выйдет настоящего ученого.
— Почему же, я хочу использовать науку для развития человечества, а ни на его разрушение, как некоторые.
— Вот именно. Вы не понимаете главного: наука безлика, в ней нет добра и зла. Она открывает законы, которые уже существуют, их нельзя закрыть опять в ящик. Кто-нибудь его все равно откроет. Для Вас на первом месте человечество, я же ставлю науку выше. Что миру дало Ваше хваленое человечество: войны, разрушения, голод, болезни — все это сделало оно, будь оно не ладно. И только наука постоянно вытягивает его из пропасти. Человечество устраивает войны — наука создает оружие, при котором войны становятся просто не целесообразными, на любое оружие, наука создает противовес. Каждая болезнь для ученого повод изобрести лекарство. Генетика победила на земле голод. И все, что есть у человека дала ему наука.
— Вы, по-моему, путаете причину и следствие? Если бы Оппенгеймер не изобрел атомную бомбу, мы бы ее не сбросили на Японию.
Профессор рассмеялся. Его смех был искренний, как у ребенка:
— Молодой человек, если какая-то технология должна быть изобретена, она будет изобретена, и сделает это Оппенгеймер или кто-то другой, совсем не важно. Атомные реакторы до сих пор снабжают электричеством всю планету, но позвольте, кто помнит тех ученых, которые его изобрели. Кто может объяснить, что именно для науки сделал Эйнштейн, но все знают, что он ходил без носков и рассматривают его дурацкую фотографию с языком. Каждый день какой-нибудь ученый делает какое-то открытие, их миллионы. Какие-то дают вырастить большой урожай, какие-то — справится с болезнью, кто-то отправляет корабли в космос, но кто думает о такой науке — все видят в ней только атомную бомбу и генно-модифицированного ужасного монстра. Когда у человека возникает проблема и ему нужно пересадить почку, генная инженерия — это хорошо. Но позвольте: наука не имеет сердца — она просто есть. Эмоции, которые возникнут после научных открытий, зависят от человечества. Так вот, моя задача, делать эти открытия. А вот Ваша, молодой человек, научить человечество ими пользоваться правильно и не истребить самое себя.