– Закурить не найдётся? – произнесла Лиля ту сакраментальную фразу, с которой начиналось большинство любовных приключений и смертельных драк.
Грачёв протянул пачку «Монте-Карло», и Лиля с уважением взяла одну сигарету.
– Богато живёте в органах! – заметила она, наклоняясь к зажигалке Грачёва. – У меня ни один знакомый таких не курит. Так вы по какому поводу приехали? – Лилины глаза снова забегали. – Муж бывший что-то натворил? Или, может, друзья мои нашалили?
Всеволод выпустил дым из ноздрей и поинтересовался:
– Фёдор Авксентьевич Гаврилов был вашим другом?
– В смысле?.. – Лилия сдвинула к переносице соболиные брови. Маленький рукой с длинными малиновыми ногтями она пробежалась по пуговицам кофты из козьего пуха.
– Ну, в каком смысле может быть друг? – удивился Грачёв. – У вас были с ним… м-м… близкие отношения?
– Да что вы! – Лилия рассмеялась – снисходительно и весело. – Федя же полный импотент, старый пенёк. Он голых баб только рисовал, потому что больше ничего не мог. Ну, за коленку там возьмёт, грудь потрогает… А больше ничего. Сам, конечно, весь в поту, и глаза масляные. У него было много натурщиц – меня подруга привела. Тем, видно, Федя и удовлетворялся. Впрочем, каждый развлекается, как может, – философски заметила Лилия и стряхнула пепел с сигареты. – А почему им КГБ занимается? Он что, Родине изменил? Вообще-то Федя мог – он отмороженный такой демократ. Говорил, что при Брежневе сидел, но я не верю…
– Сидел? – Грачёв хмыкнул. – Интересно. Это, кстати, легко проверить. Впрочем, сейчас оказалось, что все кругом сидели, боролись против Советской власти, верили в Бога и имели дворянские корни. Не поймёшь, куда все Шариковы подевались…
Лиля явно читала Собачье сердце», потому что согласно кивнула.
– А люди – они такие. Что надо, чо и говорят…
– Лилия Николаевна, вы были сегодня у Гаврилова в мастерской? – перешёл непосредственно к делу Грачёв. – Я имею в виду, на Большой Пушкарской?
– Да, была. Там что-то случилось? – насторожилась Селедкова.
– Давайте так договоримся – я спрашиваю, вы отвечаете. Все свои вопросы зададите потом. Хорошо? Только говорите в режиме «блиц» – сразу и коротко.
– Да, пожалуйста, – пожала плечами Лилия.
– Когда вы пришли к нему? В каком часу?
– В двенадцать.
– А ушли когда?
– В два или без десяти два. Я тогда на часы не смотрела – торопилась очень. Детей приходится надолго оставлять, так душа за них болит. Всеволод Михайлович, прошу вас, скажите – что с Федей? Неплохой мужик, платит прилично, а другие такие жмоты. Вы не представляете! Несколько часов сидишь голая, замёрзнешь, так они даже рефлектор не включают. Дорого, видите ли! А потом огребут за эту картину, как положено, и про натурщицу забудут. Федя так не делал никогда…
– Он один в мастерской оставался? И как себя вёл? Ничего не боялся, не жаловался?
– К нему парень с бородой пришёл. Не знаю, кто такой, да и не до него было. Хотела ещё в магазин забежать, оставшиеся талоны отоварить…
– Вас не удивило, что я узнал ваше имя, адрес? – зашёл издалека Всеволод.
– Так Федя, наверное, сказал! – Лиля или действительно ничего не знала, или искусно прикидывалась.
– Он ничего не мог мне сказать, к сожалению, – чётко, внятно произнёс Всеволод. Лиля даже подалась назад, испугавшись выражения его лица. – Федю вашего убили. Сегодня, в три часа дня. Мы нашли его труп. Его задушили галстуком прямо в мастерской, у мольберта. На календаре было записано ваше имя, и там стояло время – двенадцать часов, как вы и сказали. Сначала я подумал, что вы присутствовали при убийстве…
Лилия вскрикнула так, что в комнату влетел Костик с ночным горшком в руках.
– Мам, ты что кричишь? – Он подозрительно взглянул на Всеволода и понял, что тот его мать не бил. – Почему плачешь?
Селедкова рыдала, вытирая раскисшую тушь платочком. На сына она слабо махнула рукой, и он убежал к себе, поняв, что лишний в этой комнате. Всеволод посмотрел на часы – назначенное Милорадовым время неумолимо приближалось.
– Федю убили? – Лилия подняла мокрые, но всё равно прекрасные глаза. – За что? Кто его убил? – Она снова всхлипнула.
– Вот об этом я и хочу спросить, – подхватил Всеволод. – Значит, не при вас дело было?
– Да вы что! – Лилия смотрела на Грачёва, как на помешанного. – Разве я не позвонила бы, не рассказала? Только меня оттуда живой бы не выпустили. Конечно, свидетелей никто оставлять не будет. Я убежала около двух из мастерской, а они там остались. Я ещё позировала, когда в дверь позвонили. Федина собачка, Геллочка, почему-то так зло разлаялась, а ведь она – добрейшее существо! Никогда ни на кого не бросалась, а тут прямо за штаны хватала этого бородатого. Перед тем, как Федя открыл, я быстренько накинула халатик, а потом вообще ушла за ширму, где одежду оставила. Федя с ним поболтали у двери шёпотом, чтобы я не услышала. А потом Федя велел мне домой идти – сказал, что на сегодня хватит. Ему, мол, некогда, и фон он без меня наложит. Когда надо будет расплачиваться, позвонит. У него в алфавите мой номер был, так что я не переживала. Ну, оделась скоренько и помчалась к детям…