Джинни сжала губы.
– Мы сами проведем расследование, – пообещала она и мягко добавила: Крепись, старина! И подумай над моим предложением.
Попрощавшись, мы отключились и уставились друг на друга. Ее лицо со светлой кожей, что характерно для шатенок, стало белее мела.
– Быть не может, – выдохнула она. – Уилл никогда бы не сделал... ничего подобного. Скорее бы я тебя бросила!
– А ведь были возможности, – попытался пошутить я.
– Просто какое-то кошмарное совпадение, – продолжала жена, не слушая меня. – Может, я смогу что-либо выяснить с помощью чар, – не слишком обнадеживающе добавила она. – Терпеть не могу подглядывать, но...
– Лучше предоставим подглядывать профессионалу, – осенило меня.
– То есть?
– Бобу Сверкающий Нож, кому же еще? – Ее лицо радостно вспыхнуло. – Стой, я сам ему позвоню. Твой звонок может слишком встревожить его. Я же – простой глупый волколак.
Джинни улыбнулась, сверкнув полоской зубов:
– Да-а. Глупый, как Карел Чапек, и бессильный пред властями, как Ян Гус [1]?
Мне больше понравилось бы сравнение с Томасом Мазариком, который освободил наш народ в Австро-Венгрии после кайзеровской войны, но саму идею я воспринял и был тронут.
– К тому же вы друзья. Тогда, на Среднем Западе, вы вместе охотились, рыбачили, играли в покер и вместе пили. Настоящая мужская дружба. Давай, проверь ее на прочность.
Когда я позвонил в грантский метлотель, оказалось, что Боб только что вернулся с десятимильной пробежки.
– Не поздновато ли для зарядки, а? – спросил я.
– Я поздно лег. Работал почти до полуночи. Да и погода позволяла. Сегодня не особенно жарко. – Он стянул промокшую от пота рубашку, открыв пеструю татуировку на теле. – Чем могу помочь, Стив?
– Мне нужно поговорить с тобой. С глазу на глаз.
– Ты же знаешь, я не могу рассказывать о деле, которое еще не закончено. Он осекся. – Если только ты не хочешь сообщить что-то новое.
– Может, да, а может, и нет. Тебе решать. Но тут замешаны личные мотивы.
Он заколебался.
– Если это о... Ты же знаешь, в делах чувства роли не играют. Я тут собирался заскочить в лабораторию и посмотреть, что там выжали из... наших находок.
– Ой, Боб, это подождет. Давай встретимся. Я закажу обед, если, конечно, твои начальники не посчитают это за взятку. "Дон Педро". Чили, чтобы Люциферу стало жарко. И чуточку "Два креста", чтоб подбавить святости.
– Э-э, спасибо. Я не сторонник плотного обеда, но... Ну, ладно, прилетай. Будем тут одни. Мой сосед по комнате уже отправился по делам. – Он заметил мою жену. – Привет, Джинни.
В голосе прозвучала нотка симпатии. А может, опасения?
Пока я летел, то приводил в порядок мысли и чувства, особенно совесть. Однажды мы уже обошли Боба, его агентство и все правительство Соединенных Штатов, когда отправились на поиски нашей Валерии-Виктрикс. И лишь счастливое возвращение спасло нас от репрессий: победителей, как известно, не судят. Но как мы рисковали! Ни я, ни Джинни не верили до конца, что неподготовленные, неорганизованные самоучки могут победить в битве со злом, словно дурацкие герои комиксов, разряженные в клоунские костюмы. Наши самовольные действия граничили с судом Линча. И все-таки я не собирался рассказывать Бобу о Балавадиве и аль-Банни, хотя эти сведения могли и пригодиться следствию. Бывают времена, когда человеку приходится самому принимать решения, верные или ошибочные, или свалить все на других и перестать называться свободным существом. Таким, как Джордж Вашингтон или Махатма Ганди.
Комната, где остановился Сверкающий Нож, была самой обычной и невыразительной. А сам он, сгрузивший одежду в шкаф, смотрелся здесь так же непривычно, как трубка мира на туалетном столике.
– Присаживайся, – сказал он, как только мы пожали друг другу руки. Я сел на стул. А Боб растянулся на одной из узких коек. Он пожирал меня черными глазищами, но не так, как Ромео Джульетту. – Ты хотел что-то рассказать?
– В основном спросить, – ответил я.
– Ты уже поморочил мне голову по телефону. Дело серьезное, и чем больше мы этим занимаемся, тем неприглядней оно становится. Так что не трать попусту свое и мое время, Стив.
– Хорошо, – холодно, в тон ему, согласился я. – Что вы имеете против Уилла Грейлока?
– Я уже сказал, – безо всякого выражения ответил Боб, – что не могу распространяться на эту тему. По разным причинам, одна из которых – говорить об этом еще рано. Необязательно все, кого расспрашивали, находятся под подозрением. Он может быть, например, свидетелем, сам того не осознавая. Раз пришел, то что ты хотел мне сказать?
– Что мы с женой знаем Уилла! Он брат Джинни и заботился о ней с самого детства, когда они осиротели. Боб, ты же нас знаешь. Неужели мы стали бы прикрывать преступника, который едва не погубил нас и угробил два года работы? Я не хочу, чтобы между нами было какое-то непонимание. Я говорю тебе, и дело не в родственных чувствах: Уилл Грейлок не мог совершить это преступление!
Поскольку Сверкающий Нож молчал, я добавил:
– Для начала; он никакой не колдун. Здесь живет недавно и даже не особо интересовался индейцами и их культурой. Когда же он успел бы познакомиться с Койотом?