— Анют, он делал это из-за того, что в его крови бурлил азарт, — мама посмотрела на меня. — А сейчас, Артём признался, что любит тебя.
— Мам, мажоры не могут и не умеют любить, — я снова стала нарезать овощи для салата.
— Да? Тогда, почему он все эти два месяца живёт в твоей квартире? Почему он немного изменился в характере и стал чем-то напоминать тебя? Почему Вася заявил ему, что Артём скоро станет параноиком из-за своих раздумий о тебе? — начала сыпать меня вопросами женщина. — Да потому что, он тебя любит. Артём сам мне признался в этом. Он даже сказал, что любит тебя намного сильнее, чем Веру.
Монолог мамы заставил меня задуматься. Может, действительно, стоит поговорить с Артёмом? Послушав своё сердце, я решила… Я решила вернуться в свою квартиру. Хватит мучить Артёма. Так долго страдать он не заслужил.
Бросив готовку, я побежала в свою комнату и переоделась в джинсы и белую блузку. Волосы я оставила распущенными. Схватив свою сумку, я выбежала в коридор и стала собираться. Обувшись и накинув пальто, я услышала голос мамы.
— Аня, ты куда?
— Навстречу своему счастью, — ответила я. — Возможно, что домой ночевать не приду.
Я выскочила за дверь и поспешно спустилась по лестнице. Выйдя из подъезда, я чуть ли не бегом направилась к себе домой. Я мучилась от боли несколько часов, а он — целых два месяца. Я должна увидеться с Артёмом. Он стал частью моей жизни. Если я не хочу потерять ещё одну половину своих воспоминаний, то я поговорю со Знаменским.
Придя в знакомый мне двор, я подошла к своему подъезду и не увидела машину Артёма. Наверно, уехал по делам. Достав из кармана пальто ключи, я вошла в подъезд и, не дожидаясь лифт, побежала вверх по лестнице. Поднявшись на нужный этаж, я подошла к своей квартире. Открыв дверь ключом, я вошла в квартиру. В ней было тихо. Я поверить не могу, что Артём всё это время держит мою квартиру в чистоте и порядке. Другой бы на его месте уже давно тараканов развёл бы.
Сняв пальто и скинув осенние сапоги, я прошла в гостиную. Всё стоит на своих местах, разве что на журнальном столе лежит фотоальбом с моими личными фотографиями. Похоже, что Тёма с ним не расстаётся.
Тишину квартиры нарушил звук открывающейся входной двери. Я слышала, что кто-то начал ворчать, что начинаются провалы в памяти. Я вышла из гостиной, чтобы узнать, кто пожаловал. Я появилась в коридоре и увидела его. Артём, увидев меня, замер и не посмел шелохнуться.
— Аня? — единственное изрёк парень.
Я подошла к нему. Темноволосый тряхнул головой, думая, что я — галлюцинация.
— Тём, это я, — я взяла парня за руку.
— Аня, — на лице парня расцвела улыбка.
Он вырвал свою руку и сжал меня в объятиях до такой степени, что скоро послышится хруст моих костей. В ответ на касание, я только прижалась к нему, едва сдерживая слёзы. Они вырывались наружу. Наружу просились те слёзы, которые я держала в себе все эти два месяца.
— Анюта, прости меня, — прижимая меня к себе, вымолвил Артём. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел сделать тебе больно. Я люблю тебя.
— Тёма, — единственное, что сказала я. Вместо ответа, я заплакала.
— Тише, тише, — Артём начал успокаивать меня. — Успокойся. Анют, посмотри на меня.
Я подняла на парня свои заплаканные глаза. Тёма вытер слёзы и, коснувшись своим лбом моего, практически взмолился.
— Анют, я больше никогда не сделаю тебе больно, обещаю, только будь со мной, пожалуйста, — в карих глазах Знаменского так и плещется раскаяние.
— Тёма, я люблю тебя, — закрыв глаза, выдала я.
— Я тебя тоже, — и до боли родные губы коснулись моих. Я сразу же ответила на поцелуй, обвив шею парня. Плевать я хотела на свою гордость! Если любишь, то ты простишь человеку всё.
***
Лёжа вдвоём на кровати, я смотрела на Артёма и налюбоваться не могла. Парень держит меня в своих объятиях.
— Как же хорошо быть рядом с тем, кто тебя любит и ждёт, — произнесла я, положив руку на левое плечо парня.
— Согласен, — улыбнулся Знаменский. — Обещай, что больше никогда не исчезнешь.
— Обещаю, — кивнула я и снова ощутила поцелуй любимого человека на своих губах. Всё-таки, мама и Олеся были правы: мне нужно было поговорить с Артёмом.
— Теперь, ты вернёшься домой? — спросил меня Знаменский. Он имел в виду, что вернусь в дом родителей.
— Нет, — ответила я и прижалась к парню. — Я уже дома.
========== Глава 14. Новая тропа войны против террористов. ==========
Комментарий к Глава 14. Новая тропа войны против террористов.
Простите меня за то, что долго не было продолжения. Были проблемы, пробные экзамены и зачёты и похоже, что они не закончатся.
Pov Аня.
Приятно вернуться туда, где тебя ждут и любят. Даже несмотря на то, что Артём на меня поспорил, есть один плюс: я увидела парня Веры во всей красе. Но я поняла, что проучила парня слишком жестоко.
Утром я проснулась от вкусного запаха. Поднявшись с кровати, я прошла на кухню и увидела Артёма, который готовил завтрак. Заметив моё присутствие, темноволосый отвлёкся от готовки и улыбнулся.
— Доброе утро.
— Доброе, — в ответ улыбнулась я.
— Как спалось? — спросил парень.
— Хорошо, — кивнула я и, почувствовав запах горелого, вернула собеседника в реальность. — Мне кажется, что у тебя что-то горит, Тём.
— Чёрт! — Знаменский подлетел к плите. — Плакал завтрак.
— Ничего не плакал, — заявила я, подойдя к окну и открыв его. — Я сама сейчас всё сделаю.
Достав из холодильника необходимые продукты, я решила сделать полюбившиеся всем моим близким людям блинчики на быструю руку. Пока я их делала, вокруг меня крутился Артём. На вопрос «Чем помочь?», я ответила «Сядь и не маячь!». Пожарив небольшое количество блинов, я выложила их на тарелку и полезла в холодильник за клубничным джемом, но его там не нашла.
— Не это ищешь? — спросил Артём. Подняв на него глаза, я увидела картину, от которой меня бросило в смех.
Знаменский в одних домашних спортивных штанах и с творческим беспорядком на голове сидит за столом с банкой джема. Тара была наполовину пуста. Лицо парня было измазано джемом, как у ребёнка. Да он сам по натуре ребёнок. Потому что, какой нормальный взрослый мужик будет пачкать свои руки ягодной добавкой к блинам.
— Что смешного? — спросил клубничный чумазик.
— Иди, умойся, — сквозь смех выдала я. — А то, без завтрака останешься.
— Шантажистка, — надулся парень, отчего я ещё сильнее засмеялась. — Да, всё! Иду умываться!
Артём ушёл в ванную, а я взяла банку и, заправив джемом блинчики, поставила тарелку на стол. Из ванны вышел Знаменский. Он сел за стол и принялся уплетать завтрак.
— Анютка, ты просто чудо! — прочавкал парень. — Мне, конечно, Ионов рассказывал, что ты чудеса творишь.
— Ой, да перестань, — отмахнулась я.
— За ваши блинчики, мадам, я и Родину продам, — отшутился кареглазый.
— Что?! — вскипела я, скручивая кухонное полотенце в подобие морковки.
Я подошла к нему и только замахнулась, как Знаменский усадил меня к себе на колени. Вот зараза! Обещал Родину продать за мои блины, а сейчас сидит и лыбится, гадёныш!
— Чего улыбаешься? — скрестив руки на груди и отведя взгляд, надулась я.
— Ты такая милая, когда злишься, — засмеялся мажор. Господи, и в кого я только влюбилась?!
— По-твоему, я милая и для рецидивистов? — изумилась я.
— Не знаю, как для них, но для меня — ты такая, — я чувствовала, как темноволосый красавец улыбается.
— Вообще, зна… — договорить мне не дали.
Знаменский заткнул меня поцелуем. Даже два месяца моих скитаний подальше от России не смогли испортить воспоминания о поцелуях Артёма. Те же самые губы с горячим привкусом, которые я помню. Я чувствовала его вперемешку со сливочным маслом и клубничным джемом.