— И ты вот так сразу принял решение?
— Ведь тогда была «холодная война». А я всегда хотел сражаться за свою страну. Так что эта работа по мне.
— И не жалеешь?
— Нет.
Лицо его стало жестким — странный вопрос.
И все же Лиз сомневалась, что Гордон до конца откровенен. Был какой-то едва различимый нюанс в его голосе, что-то похожее на раздражение. Правда, все это было настолько тонко, что она не могла быть уверена в правильности своего наблюдения. Но даже если она и была права, приходилось признать, что подобные трещины в его профессионально бесстрастной маске, обращенной к ней и ко всему окружающему миру, появлялись чрезвычайно редко.
Гордон почувствовал, что в его мысли пытаются проникнуть. Он широко улыбнулся:
— Не пойми меня превратно, Лиз. Бывали дни, когда мне было непросто, но в таких случаях я не сижу сложа руки и не изучаю собственный пупок. А иначе в нашем деле не выжить, запомни это.
В какой бы части Ранчо они ни находились, Лиз внимательно всматривалась в лица. Как выглядит Хищник и где он сейчас находится? Как действовать, чтобы не погибнуть, когда она встретится с ним? Эти вопросы в первое время она задавала себе постоянно.
Потом, чтобы не терять душевного равновесия, она сконцентрировалась только на одном — на подготовке к операции. Судя по всему, так же был настроен и Гордон. Лиз вскоре оказалась среди лучших по всем показателям, и он не скрывал своей гордости по этому поводу. Несмотря на изнурительные занятия, она становилась сильнее, крепло здоровье. Исчезло чувство подавленности, ощущение собственной некомпетентности. По мере того как росла уверенность в себе, ежедневный прием антидепрессанта раздражал ее.
— Почему я должна по-прежнему пить это? — спросила она однажды утром за завтраком, глядя на таблетку, которую ей дал Гордон. — Я прекрасно себя чувствую. Только вчера я проделала десятимильный марш-бросок с полной выкладкой.
— Это сделало твое тело, но не твой мозг, — мягко возразил он.
— Но доктор Левайн говорит, что у меня проблемы с химическими процессами в мозгу, а по-моему, химические процессы в мозгу — это и есть тело. Как-никак в физиологии все взаимосвязано.
Гордон опустил ложку в тарелку с кашей и пристально посмотрел на нее:
— Доктор Левайн — специалист по проблемам мозга. Ты бы умерла, если бы не он. Мы не можем допустить, чтобы ты опять заболела и потеряла рассудок, — у нас нет на это времени. Мы должны выполнить задание!
— Я серьезно сомневаюсь, что если в качестве эксперимента один разок не принять таблетку… — начала было она.
В его глазах промелькнуло бешенство, сменившееся страхом.
— Лиз, у тебя есть приказ. Мы уже близки к цели, и я не позволю тебе все сорвать! Выпей таблетку! — сорвавшись, выкрикнул Гордон.
Она прищурилась, медленно положила таблетку в рот, запила водой и проглотила. То, как Гордон отреагировал на ее небольшой бунт, обнаружило его слабость: он бездумно полагался на чужой авторитет и слепо выполнял приказы. Элизабет вспомнила тот единственный случай, когда она видела Гордона рассерженным. Это было тогда, когда она настаивала, чтобы он рассказал ей все о ее жизни. В тот раз Гордон тоже был склонен следовать указаниям доктора Левайна. Ясно, что он был не прав тогда, значит, вполне мог ошибаться и сейчас. Весь остаток дня она обдумывала сложившееся положение.
На следующее утро Лиз приняла решение провести свой собственный эксперимент. За завтраком она сделала вид, что проглотила таблетку, а сама вместо этого выплюнула ее в бумажную салфетку, которую незаметно сунула в карман и часом позже спустила в унитаз в туалете. В течение всего дня у нее не было никаких симптомов депрессии, и на следующее утро она повторила свой трюк. Проделав это несколько раз, к концу недели она была уверена в том, что правильно оценила ситуацию. Химические процессы в ее мозгу нормализовались сами собой. Больше она не принимала таблеток. Ставить в известность Гордона сочла излишним.
На следующей неделе ей начали преподавать курс шифровального дела. На первом занятии инструктор объявил слушателям, что собирается продемонстрировать им, как пользоваться старейшим методом шифровки — так называемой системой «Плэйфэр».
— Столько приходилось читать об электронном шпионаже, что я не совсем понимаю, зачем тратить время на такую старомодную вещь, как шифры, — подала голос Лиз со своего места.
Инструктор, лысеющий человек в очках с металлической оправой, поднял брови, удивленный подобным невежеством.
— Телефонные сообщения, как и передачу сведений по радиосвязи, можно записать, — пояснил он. — Электронные сигналы можно отследить. Агентство национальной безопасности ежегодно тратит на это миллиарды долларов. Так что эти методы хороши, но зачастую слишком рискованны. А потому нам нередко приходится возвращаться, так сказать, к основам. Если вам нужно передать кому-нибудь сообщение, а вы опасаетесь прослушивания или же не хотите, чтобы вас видели вместе, что вы делаете? В каком-нибудь определенном месте, не вызывающем подозрений, вы оставляете контейнер с информацией, который ваш человек должен забрать. А чтобы сообщение не мог прочитать кто-нибудь другой, вы используете шифр.