Он оставил эти попытки и лишь легонько перебирал ее пальцы.
Кровать стояла у окна. Раздвинув шторы, он увидел голубые горы вдалеке. Над острыми пиками собирались облака.
Как несправедлива жизнь. Хорошее достается плохим людям – и наоборот, как будто достоинства и пороки тех, кому достаются тягости, не учитываются в уравнениях гигантского небесного компьютера. Бабун глядел в окно и размышлял о превратностях судьбы. Как получилось, что ему удалось выпрыгнуть целым и невредимым, а Рите нет. Не потому же, что он такой хороший, что он образец добропорядочного поведения или безупречной веры. Просто ему повезло, вот и все.
А Рита разбилась, потому что удача ей изменила. Но может быть, это спасение стоило ему чего-то более ценного, чем жизнь.
Удача не вечно будет сопутствовать тебе, Таркингтон. Настанет день, Бабун, он придет. Независимо от того, как ты ведешь себя и выполняешь ли данные обещания, этот день придет, и удача покинет тебя. Ты не будешь этого знать ни утром, ни в полдень, но это будет тот самый день. И в этот день ты потеряешь ее навсегда.
Он опустился на стул. Тяжко смотреть на Риту, всю в бинтах, а на капельницы, дыхательный аппарат и сердечный монитор – и того горше. Он ерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее и не находя себе места.
Кто-то каким-то образом вывел из строя ЭППЗУ в компьютерах дистанционного управления. Он слышал разговор на эту тему. Как это могло случиться? Почему, несмотря на двойные и тройные проверки на заводах TRX и «Аэротек», на их хваленые системы управления качеством, все в один миг пошло прахом?
Настанет день, черт побери! Да она может умереть сегодня или завтра. Или послезавтра. Ты можешь потерять ее в любой день.
Он снова взял ее руку и ласково погладил. Наконец осторожно поместил ее под одеяло. Он наклонился над Ритой и поцеловал крохотный кусочек лба, свободный от бинтов.
– Держись крепко, Рита. Держись крепче.
Глава 24
Контора и цеха «Аэротек» располагались в ухоженном пригороде Детройта, в приземистом, длинном здании без окон, среди десятка подобных сооружений, разбросанных среди лужаек и рядов подстриженных деревьев. Садовник возился на клумбе, когда машина ФБР въехала на площадку.
Агент Ллойд Дрейфус решил, что богиня постиндустриальной революции приходила в этот уголок штата Мичиган, завоевала его и уже ушла дальше. Дымовые трубы остались теперь на долю только бедных центральных районов больших городов и нищих крестьянских селений в третьем мире. Здесь же нигде не было видно этих неотъемлемых элементов старинной архитектуры.
Показав удостоверения остолбеневшему охраннику, агенты прошли в приемную президента фирмы, который никак не мог взять в толк, что делает ФБР на заводе «Аэротек». Нет, у Дрейфуса не было санкции на обыск. Он не считал ее нужной, поскольку «Аэротек» выполняла оборонные заказы на миллионы долларов в год и агенты здесь ведут следствие, а не облаву. Но, конечно, можно получить такую санкцию, если президент считает это обязательным. Действительно он так считает?
Нет. Работники компании внимательно изучили документы прибывших и провели их в пустой конференц-зал.
Следствие отняло много времени. В девять вечера агенты ФБР установили, что данные, содержащиеся в микросхеме ЭППЗУ, извлеченной из разбившегося в Неваде прототипа TRX, не соответствуют тем, которые использовала «Аэротек». Да, на прошлой неделе звонил инженер TRX из Тонопы, да, он обновил базу данных через компьютерный модем. Фирма изготовила новые ЭППЗУ на основе пересмотренных данных. Новые микросхемы сдали в экспедицию для немедленной отправки. Да, согласно журналу экспедиции, три микросхемы были отправлены через курьера.
Итак, в девять вечера Дрейфус сидел в конференц-зале и скреб затылок. Весь вечер он делал заметки в желтом блокноте и теперь просматривал их, отмечая птичкой. Один из агентов сходил за закуской, и теперь Дрейфус жевал холодный чизбургер и запивал кока-колой, в которой давно растаял лед.
Он решил, что перед ним стоят две задачи и что сначала надо заняться той, что выглядит проще. Он попросил вызвать президента компании, которого привели в зал и указали на стул рядом с Дрейфусом.
– Извините, что отнимаем у вас столько времени, – сказал Дрейфус, доедая чизбургер и выбрасывая обертку в мусорную корзину.
– Ничего, – довольно непринужденно отозвался президент. Его звали Хомер Т.Уиггинс. В проспекте фирмы, который Дрейфус успел просмотреть раньше, сообщалось, что он крупнейший акционер «Аэротек» и один из четырех ее основателей.
– Похоже, у нас возникло небольшое затруднение, поэтому мы вынуждены прибегнуть к обыску. Когда мы пришли сюда, я говорил вам, что мы явились для расследования, а не для облавы. Но теперь появилась необходимость в обыске. Мы можем произвести его с вашего согласия, или же придется получать санкцию. – Дрейфус достал трубку и приступил к ритуалу набивания ее табаком.
– Зачем вам нужен обыск? – поинтересовался Уиггинс.
Дрейфус пожал плечами.
– Я не могу вам сказать. Однако должен сообщить, что имею достаточные основания для того, чтобы убедить судью завести дело и дать санкцию.
– На каком основании? Что вы вообще расследуете?
Дрейфус долго разжигал трубку. Он затянулся, проверяя, разгорелся ли табак и хороша ли тяга. Вконец удовлетворенный, он опустил зажигалку в карман и сделал глубокую затяжку.
– Этого я говорить не вправе.
У Хомера Т.Уиггинса был вид тяжело больного человека.
– Но что же вы хотите найти?
– А разве я не сказал вам? Микросхемы ЭППЗУ.
Теперь лицо Уиггинса выражало только удивление.
– Валяйте. Ищите, сколько душе угодно.
Выпроводив президента из конференц-зала и оставив одного из агентов охранять документы, разложенные на столе, Дрейфус с двумя другими отправился по коридору в экспедицию.
– Значит, так, – сказал он. – Мне нужны компьютерные микросхемы. Давайте искать.
Это заняло час. Один агент нашел три микросхемы в бандероли без адреса уже через пятнадцать минут, но только через час Дрейфус удостоверился, что никаких других в помещении нет. Он вернулся к президенту с микросхемами в руке. Тот широко раскрыл глаза.
– Так. Теперь пусть кто-нибудь из ваших инженеров пропустит их через стенд и скажет, что это за элементы.
Взглянув на часы, Уиггинс взялся за телефон. Через полчаса явился взъерошенный длинноволосый инженер, от которого попахивало виски.
– Извини, Том, но эти люди хотят немедленно провести испытания. Видимо, подождать до завтра они никак не могут. – Он протянул пакет с микросхемами.
– Сходи с ним, Фрэнк, и объясни, что нам нужно, – приказал Дрейфус одному из агентов, а затем снова принялся изучать лежавший на столе технический журнал.
Агент показался в двери без пяти двенадцать и сделал знак Дрейфусу, который вышел к нему в коридор.
– Прекрасно, Дрейфус. Это те микросхемы, которые изготовлены на прошлой неделе с новыми данными от TRX. Инженер сейчас распечатывает эти данные, но они точно совпадают.
– Вот-вот. Значит, экспедиция заслала в Тонопу не те элементы.
– Но когда они попали в Тонопу, неужели TRX не испытывала их перед монтажом?
– По идее, должны были, но я подозреваю, что кто-то допустил ошибку, обычную человеческую ошибку, и каким-то образом микросхемы были установлены без проверки. – В конце концов, Дрейфус прекрасно знал, что именно благодаря ошибкам мир стал таким замечательным. Как правило, то, чему положено происходить, и то, что происходит на самом деле, – это совершенно разные вещи.
– Так откуда, черт побери, взялись дефектные микросхемы?
– Отсюда. Прямо отсюда. – Вопрос был в том, откуда «Аэротек» получила ошибочные данные, которые были заложены в бракованные микросхемы? Эти данные, как утверждал адмирал Генри, взяты из компьютерной системы Пентагона, а последним туда вносил изменения Гарольд Стронг. Об этом еще днем сообщил Камачо. И ложные данные ввели в микросхемы на заводе «Аэротек».
– Да, Фрэнк, похоже, нам предстоит долгая ночка. Поезжай в здешнее отделение бюро и разбуди кого-нибудь из федеральной прокуратуры. Мне нужна санкция на обыск с правом изъятия всех командировочных, междугородных телефонных и финансовых счетов «Аэротек» и всех файлов с базами данных. Пока не получим санкцию, надо запереть эту лавочку и выставить охрану. Кто-то здесь владеет интересным секретом. Если найдем дымящееся ружье, будем знать, кто есть кто, и избавим себя от выслушивания потоков лжи.