И тут он поступил разумно. Несомненно, убийца носил перчатки, так что никаких отпечатков не найдут. Если бы кто-то из местной шпаны потрогал ручку и вошел в дом в надежде что-то украсть, он не вел бы себя так осторожно и автоматически стал бы первым подозреваемым в убийстве миссис Джексон. Очень ловко.
Вот сволочь!
Камачо стоял у окна, рассматривая притон наркоманов, когда подъехала передвижная лаборатория ФБР, за ней седан с городскими номерами и два седана с федеральными. Два часа спустя судмедэксперты и криминалисты уехали и увезли с собой труп. Дрейфус и лейтенант из окружной полиции остались с Луисом Камачо.
- Когда вы собираетесь прикрыть эту малину? - спросил Камачо у лейтенанта в штатском, вглядываясь в дом напротив.
- Кто сказал, что это малина?
- Чего вы боитесь? Думаете, застукаете там мэра?
- Послушайте, черт бы вас побрал! Если у вас есть доказательства, что здание используется в незаконных целях, я хочу их видеть. Мы составим свидетельские показания, найдем судью и получим ордер на обыск. Тогда мы можем наехать на них. Вы просто так говорите или имеете доказательства?
- У нас есть показания женщины, которая убита здесь. Мы вам послали копию пару дней назад.
- Я видел эти показания и опросил наркоманов. Там говорилось только, что в доме происходит что-то подозрительное. Старушке показалось, что там что-то такое творится. Мощное основание! Ни один судья в этой стране не даст разрешения на основании таких показаний, даже если бы они были даны под присягой, чего в данном случае не было. Где, черт побери, доказательства?
- Что бы ни случилось с "обычно надежными источниками"?
Лейтенант промолчал.
- Вы все состоите в Ассоциации защиты гражданских прав, что ли? - Камачо рассматривал дом: краска облупилась, раствор между кирпичами выкрошился, у входа навален мусор, сквозь шторы пробивается свет. Тут из-за угла появился огромный старый "кадиллак" и притормозил у тротуара. Из него вышли четверо молодых негров. Один направился к входной двери, которая открылась при его приближении и захлопнулась сразу же, как он вошел.
- За мной, - приказал Камачо. - Я вам достану доказательства. - Еще не договорив, он очутился на улице и побежал.
В мгновение ока он очутился на противоположной стороне, перед "кадиллаком". Троица удивленно разглядывала его.
- Привет. - Левой рукой он полез в карман и достал удостоверение. - ФБР...
Один из них попятился боком, запуская руку себе под рубашку. Камачо ударил левым плечом ближайшего из негров и упал на него сверху, доставая револьвер. Послышался выстрел, сразу за ним еще два. Тот, который тянулся за пистолетом, упал спиной на кузов машины, затем сполз на тротуар, а Камачо тем временем вставил дуло револьвера между зубами того, что брыкался под ним.
- Не надо! - Парень раскрыл рот, и Камачо едва успел перевести предохранитель.
- Успокойся, кретин!
С другой стороны машины кто-то причитал:
- Не стреляйте, не стреляйте.
- Попробуй хоть пикнуть - мозги вышибу. - Камачо обыскал пойманного, не отводя взгляда от его широко раскрытых от страха глаз. На поясе у того был автоматический пистолет. Агент забрал его и повернул арестованного так, чтобы через его плечо можно было наблюдать за домом.
Дрейфус осматривал того, что лежал на тротуаре, а полицейский лейтенант надевал наручники на третьего.
Камачо приставил дуло револьвера к губам задержанного.
- В доме есть задний ход?
Губы плотно сжались. Камачо поднял револьвер и приставил дуло к переносице.
- Отвечай, или да поможет мне Бог...
- Есть. По дорожке.
Камачо подтащил пленника с тротуара к машине.
- Быстро ложись на живот, руки за спину. Немедленно, скотина! - Как только тот подчинился, Камачо швырнул наручники лейтенанту и побежал к углу.
Едва он достиг угла, с дорожки в середине квартала выехала машина с отчаянно завывающим двигателем. Он бросился ничком на землю. Грохот выстрела из автоматического пистолета перекрыл рев мотора и визг шин, от которых шел дым.
Спрятавшись за стоявшим автомобилем, Камачо успел выстрелить в исчезающую машину, хотя понимал, что 9-миллиметровой пуле не пробить толстый кузов. Кто-то, высунувшись из окна, выпустил в него новую очередь, пока машина проезжала на красный свет на следующем углу. Пули зацокали по бетону и стоявшим машинам.
Луис Камачо, съежившись за одной из них, прислушивался к удалявшемуся рокоту мотора.
- Вы взяли этого типа? - спросил Камачо Дрейфуса.
- Да. После того, как он выстрелил в вас.
- Ерунда.
- Вы безнадежный романтик, Луис. Бодрой рысцой подбежал лейтенант с искаженным от гнева лицом.
- Идиот чертов! Вам что, жить надоело? Вы чуть не убили одного из наших!
Мы хорошие парни, разве вам это не известие?
- Извините. Об этом я не подумал.
- ФБР - банда безмозглых кретинов, - Эти слова лейтенант произнес тихо, без нажима, словно банальную истину. Он оглядывался вокруг, тяжело дыша. Красные пятна на щеках понемногу сходили. Наконец, он произнес:
- Ладно, Рэмбо. Как вы намерены рапортовать об этом?
- Господи, да скажем правду. Машина подъехала я остановилась рядом с местом преступления. Я подошел к ним, представился, а они схватились за оружие. - Он пожал плечами.
Полицейский пнул ногой одного из задержанных, - Шпана вонючая. Поезжайте ж станьте рядом с двумя машинами с федеральными номерами. Твари безмозглые, вам в тюрьме только и место. Если до вас еще не дошло, вы арестованы.
Вой приближающейся сирены эхом отражался от стен домов.
- Еще увидимся, лейтенант, - сказал Камачо.
- Уезжаете? Подсматривать, как какой-то конгрессмен трахает свою секретаршу?
- Здесь и вы, ребята, разберетесь. Моя проблема - это миссис Джексон.
- Старушка будет остывать и без вас, Рэмбо. Я хочу получить ордер на обыск этого дома, а вы должны дать показания. И подробные. Вы и ваш причиндал будете работать со мной следующие восемнадцать часов. Теперь пошевелите-ка своей любопытной задницей и обыщите эту тачку. Посмотрим, что везли эти меткие стрелки.
Лейтенант оказался прав. Они возились восемнадцать часов подряд.
***
Терри Франклин не знал, сколько он пробыл в ванной. Цветы на обоях образовывали очень интересный рисунок. У каждого был лепесток, соприкасавшийся с соседним цветком - очень интересно, как это получалось. Он долго-долго размышлял, каким образом цветки соединяются между собой, и ни о чем другом.
Когда Терри выбрался из ванной, в доме было темно и тихо. Он включил свет в кухне, достал пакет молока из холодильника и долго пил. Он очень устал. С трудом поднявшись по лестнице, свалился в постель.
Когда он проснулся, за окном сияло солнце. Он лежал одетый. Сходил в туалет, спустился вниз и нашел в холодильнике какую-то еду. Холодная пицца.
Терри съел ее не разогревая. Она лежала в холодильнике уже больше недели с тех пор, как он водил семью в пиццерию. Он долго пытался вспомнить, когда это было, но помнил только огромную толпу и своих детей, у которых изо рта свисали тянучки сыра. Эти детали были свежи в памяти, словно произошло это только что, но память подводила его. Сместилась перспектива, - так бывает, когда вспоминаешь события собственного детства. Память хранит их такими, как видел их ребенок, все кругом большое, взрослые все очень высокие, а все дети такие же, как и ты.
Точно так ему помнилась пиццерия.
Он заметил пустую тарелку в раковине и налил в нее поды, потом прошел в гостиную и лег на кушетку. Он очень устал. И проспал почти весь день.
Глава 12
В четыре часа дня в субботу донельзя уставший Луис Камачо добрался до дома с ужасной головной болью и немедленно лег спать. Когда он проснулся, в доме было тихо и темно и жена храпела рядом. Камачо взглянул на светящийся индикатор электронных часов на столике: 12.47. Надев халат, он спустился вниз и проинспектировал холодильник. Взял тарелку и положил себе кусок мясного пирога и немного рыбной запеканки. Поставил разогревать в микроволновую печь, а тем временем выпил стакан молока.