– Я была бы рада, если бы ты попробовал перебраться отсюда в свою комнату, Таркингтон. Немедленно. Не хочу, чтобы кто-то неправильно подумал о нас с тобой.
Он попытался заговорить. Во рту пересохло и отдавало отвратительной кислятиной. Он прочистил горло и облизал губы.
– Как я сюда попал?
– Тебя притащили четверо мужиков. Решили, что ночью кому-то надо присмотреть за тобой. Я вызвалась.
– Как мило с твоей стороны.
– А теперь убирайся отсюда, Таркингтон.
Он сумел подняться и проковылял мимо нее. Ему опять требовался унитаз – и как можно быстрее. Он миновал маленькую гостиную, открыл дверь и поспешно двинулся по коридору. Вслед слышался ее голос:
– Вылет сегодня в два. Встречаемся в холле без десяти двенадцать.
Джейк сидел на гребне невысокой дюны и наблюдал, как планер взмывает вверх. Нос модели был наклонен под сорок пять градусов в сторону моря, но встречный ветер дул настолько сильно, что планер как-то удерживался над дюной.
Ветер держал планер невысоко, всего в трех или четырех метрах от земли, так что восходящий поток воздуха не давал ему упасть на песчаный намет.
– Лучше разверните его обратно, – посоветовал одиннадцатилетний авиационный эксперт. Джейк попробовал заложить вираж.
– Повыше нос, – громко закричал Дэвид. Джейк отвел ручку назад. Слишком поздно. Кромка правого крыла черкнула по песку, и планер перевернулся. Дэвид мигом очутился рядом.
Мальчик изучал обломки, когда Джейк подошел туда. Резиновые ленты, крепившие крылья к фюзеляжу, соскочили, и это свело ущерб к минимуму.
– Дырка в обшивке крыла и погнутый лонжерон в правом горизонтальном стабилизаторе, – весело констатировал юный авиатор. – Неплохо. Послушайте, не забывайте отводить ручку назад при поворотах.
– Ладно. Давай отнесем его домой и будем чинить.
– На каких машинах вы летаете во флоте? – спросил Дэвид, когда они возвращались с пляжа с частями планера в руках.
– В основном А-6. В прошлом году водил F-14.
– А, эти истребители! Вы видели «чудо-стрелка»?
– Угу.
– Папа купил мне этот фильм. Я его смотрел раз тридцать. Когда вырасту, стану истребителем. – Он примолк, видимо, оценивая последствия столь смелого заявления. – Как это выглядит на самом деле? – спросил он менее уверенным тоном.
Джейк еще обдумывал ответ, когда они свернули за угол и увидели странную машину во дворе. Рассмотрев синюю номерную табличку Министерства обороны с тремя звездами на ней, он все понял. Вице-адмирал Генри. Он провел мальчика в дом.
Адмирал был в джинсах и теплой куртке. Он и незнакомый мужчина в пиджаке вместе с Кэлли пили кофе за обеденным столом. Дэвид направился прямо к Кэлли и показал ей крыло.
– Он проворонил нос на повороте, и планер свалился. Но мы можем его починить.
– Доброе утро, адмирал.
– Джейк, познакомьтесь с Луисом Камачо.
– Здравствуйте. – Джейк потянулся через стол и пожал протянутую ему руку.
Камачо было чуть за пятьдесят, нездоровая бледность выдавала в нем человека, ведущего кабинетный образ жизни. Однако рукопожатие оказалось крепким и энергичным. Он не улыбнулся. У Джейка сложилось впечатление, что этот человек улыбается не часто.
– Неплохо у вас тут, – произнес Камачо.
– Нам тут нравится, – согласилась Кэлли. – Не хотите ли побеседовать в более уединенном месте?
Адмирал встал:
– Идемте прогуляемся по пляжу. Было бы стыдно приехать сюда из самого Вашингтона и не пройтись по берегу.
Мужчины оставили Дэвида ремонтировать планер за кухонным столом. Когда они выходили, мальчик просвещал Кэлли насчет сервоприводов и радиоприемных схем.
– Здесь хорошо, – заметил Джейк, – Иногда сыровато, но все равно хорошо.
– Луис из ФБР.
– А документы у вас есть?
Камачо достал их из кармана. Джейк, внимательно рассмотрев удостоверение и значок, молча вернул их.
Генри остановился в конце тропинки, которая выводила из невысокой дюны на пляж, и осмотрелся по сторонам. Он повернул направо и двинулся, сунув руки в карманы, в ту сторону, где было меньше всего народа. На океан адмирал даже не взглянул. На горизонте огромный контейнеровоз направлялся к северу, собираясь, видимо, обогнуть мыс Хенлопен и подняться по реке Делавэр.
– Вчера вы хотели узнать, что на самом деле произошло в Западной Вирджинии после убийства Гарольда Стронга.
– Так точно, сэр.
– Я сказал вам правду, но кое о чем умолчал. В то утро со мной был Камачо. Мы встретились с полицейским Кидлом и местным прокурором по имени Дон Кукмен. Им все это не понравилось. Они сразу поняли, что произошло убийство, а сотрудничество с нами походило на сокрытие преступления. Так что Луису пришлось звонить в Вашингтон, после чего приехал директор ФБР с командой судебных медиков. С тех пор у нас действительно тесное сотрудничество.
– Продолжайте, – предложил Джейк, когда адмирал замолк.
Адмирал резко обернулся к нему.
– Вы слишком много спрашиваете, Джейк.
– Я спрашиваю ровно столько, сколько мне необходимо, чтобы выполнять свою работу.
– Бросьте.
– А вы бы на моем месте позволили водить себя за нос? Господи, адмирал, ведь моего предшественника убили! У меня здесь жена, – он указал на дом, – которая хочет, чтобы я остался жив…
– Что вы хотите знать?
– Почему Стронга убили? Что вы сказали этим ребятам в Западной Вирджинии? Почему замалчиваете убийство? Что вы расследуете и кого подозреваете? – Он взглянул на Камачо. – Кто вы такой вообще?
Первым ответил Камачо.
– Я специальный агент, возглавляющий группу контрразведчиков, которая занимается борьбой со шпионажем в Вашингтоне. Вот почему полиция Западной Вирджинии сотрудничает с нами. Вот почему полицейский Кидл позвонил мне, как только вы вышли из его кабинета в четверг. Вот почему он позвонил, когда в тот же день капитан Джуди обыскивал домик Стронга.
Он повернулся и пошел по пляжу. Адмирал Генри и Джейк Графтон следовали за ним.
– Почему убили Стронга? – продолжал Камачо. – Если бы мы знали, мы бы нашли убийцу. Личных мотивов здесь нет. Никаких. Убийство явно заказное. Его убил некто, прекрасно знающий, чем капитан занимается, выполняя чей-то хладнокровный приказ. Отсюда гипотеза, что он, скорее всего, знал что-то, чего ему знать не следовало. Что выводит нас на его работу – программу УТИ.
– А байка о «Минотавре» – правда?
– Да, таково кодовое название. Но мы не знаем, один это человек или несколько, – ответил агент, пристально глядя на адмирала Генри, который именно в этот момент внимательно рассматривал море.
– Я думал, – сказал Джейк, – что эти шпионские дела обычно раскрываются, если вам удается заставить кого-нибудь говорить.
– В принципе, да. Неплохо бы знать, кого взять за горло, чтобы разобраться в этой истории. Но мы не знаем. И сейчас изо всех сил пытаемся узнать.
Камачо вел моряков по пляжу, отвечая на их вопросы.
Когда Джейк взглянул на море, контейнеровоз уже скрылся из виду.
– Давайте уберем Чада Джуди, – предложил Джейк адмиралу.
Генри недоуменно уставился на него.
– Данедин сказал, что я могу выгонять тех, кто меня не устраивает.
– Я бы оставил его на месте, – вмешался Камачо. – Я уже просил об этом адмирала Генри, а теперь прошу вас.
– Мне трудно будет притворяться, что я ничего не знаю.
– А вы действительно ничего не знаете, – проворчал Генри. Он ткнул пальцем в Камачо. – Даже если бы он говорил с вами целую неделю, вы все равно ничего не узнали. Я вот не узнал.
Час спустя, когда они шли гуськом по тропинке через дюну обратно, Генри произнес:
– Теперь вы знаете столько же, сколько и я, то есть ничтожно мало. В понедельник вы скажете этому парню в управлении кадров, чтобы он порвал ваш рапорт об отставке.
– Слушаюсь, сэр.
– И больше никогда так не делайте, Графтон.
– Или…?
– Не надо бежать с корабля и оставлять меня и Данедина вдвоем тащить этот мешок с дерьмом.
После того, как гости отбыли в адмиральской матине, Джейк вернулся в дом.