– Объект расплачивается за еду.
Камачо снова повел глазами, ни к кому конкретно не присматриваясь, но примечая всех.
– Тот, что в куртке, платит, вот бросил монетку. Получает сдачу. Нервничает, оглядывается по сторонам… Теперь идет за объектом… Они становятся у одного столика. Это тот, кто нам нужен. Это он!
Камачо не спеша начал подниматься по лестнице, прислушиваясь к донесениям филера. Он остановился, устремив взгляд на второй этаж, посмотрел налево, где находился небольшой кафетерий. Наблюдатель сказал, что они заняли столик на двоих. Он медленно поднялся выше, осторожно выглядывая из-за шагающих ног и перемещающихся спин. Вот и Джуди. Еще шаг. Камачо достиг площадки. Он двинулся налево так, чтобы между ним и Джуди находилась полная женщина. У противоположной стены электрик стоял на стремянке, нагнувшись к ящику с инструментами. В ящике находилась видеокамера. Джуди с опаской поглядывал на толпу.
Камачо повернулся спиной и оказался перед лотком с пирожками. Он купил один и попросил налить пепси. Пока девушка возилась у автомата, Камачо заглянул в зеркало у нее за спиной. Там отражался Джуди. И его собеседник тоже.
Луис присмотрелся к лицу в зеркале. Мясистое, свежевыбритое, бледное.
Он расплатился и пошел направо, к лестнице, потягивая напиток через соломинку. Спускаясь по ступенькам, он уперся взглядом в спину идущего впереди подростка, чтобы нервничавший Джуди не встретился с ним глазами. Выбросив пирожок и стакан с недопитой пепси в мусорную урну у выхода, он толкнул дверь и вышел под дождь.
Ветер чуть не сорвал с него шляпу, которую он успел придержать рукой, а брюки на нем так надулись, что хлопали.
– Итак? – спросил Дрейфус, пока Камачо, очутившись в сухом кузове фургона, отирал лицо платком. Луис Камачо пожал плечами.
– Они, видимо, заранее забили этот столик. Мусор сбросили в ведро. Пусть кто-нибудь из ребят подберет.
– Отпечатки?
– Угу.
– Думаете, это «Минотавр»?
– О чем, черт побери, «Минотавру» разговаривать с Чадом Джуди?
– Как дела в конторе? Не хочешь покататься на лыжах в Москве? Перестань трахать мою жену. Мало ли о чем… – затем из динамика на стене донеслось новое сообщение из магазина, и Дрейфус замолк, прислушиваясь.
Камачо отключил свою карманную рацию и отдал технику.
– Увидимся завтра в заведении, – сказал он Дрейфусу, вышел из фургона и направился под моросящим дождем к собственной машине.
Харлан Олбрайт заглянул к Камачо домой после ужина. С чашками кофе оба спустились в подвал. Сидевший там Джеральд тут же встал с кислым видом и побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Отец проводил его взглядом, затем устроился на кушетке, взял дистанционный переключатель и принялся нажимать кнопки каналов телевизора.
– Я прочел в газете, что Матильда Джексон мертва.
Камачо хмыкнул. На двух каналах шли идиотские викторины – люди отвечали на дурацкие вопросы, чтобы выиграть бесполезные товары в блестящей упаковке.
– Кто ее убил?
– Тот, кто точно знал, что ему нужно. – Камачо уставился на секс-звезду, тасовавшую карточки с ответами на четвертом канале.
– Очень плохо. Вы успели показать ей фото Франклина?
– Нет.
– Что ж, женщина она старая, прожила немало. Так или иначе, это все равно бы в скором времени случилось.
Камачо изо всех сил давил на кнопки. Он остановился на образовательном канале. Какой-то англичанин рассуждал об архитектуре средневековых соборов.
– Слушайте, черт бы вас побрал. Сейчас у меня нет настроения говорить об этом дерьме. Я отчаянно устал.
– Извините. Я читал о перестрелке перед домом Джексон. Должно быть, вам весело было.
Камачо всмотрелся в лицо русского.
– Я знаю, вы, скорее всего, заложили ее, так что не вешайте мне лапшу на уши. Плевать вам на эту старуху и на всех прочих тоже.
– Когда-нибудь…
– Заткнитесь!
Англичанин рассказывал о парящих контрфорсах. С помощью компьютерной модели он показал, какие силы воздействуют на каменные своды.
Олбрайт встал:
– Загляну вечерком на неделе, когда вы будете в духе.
– Хм-м.
Камачо прислушивался к шагам по лестнице и к хлопанью двери, когда Салли провожала гостя. Он смотрел на экран, но ничего не видел, погруженный в свои мысли.
Когда Луис Камачо в понедельник утром вернулся в свой кабинет после совещания с шефом, настроение у него было премерзкое. Начальник отпустил несколько едких замечаний насчет того, что делал Камачо в пятницу вечером.
– Вы только посмотрите, – кричал он, размахивая воскресным выпуском «Вашингтон пост», – специальный агент, начальник контрразведывательного отдела, стоит на углу с двумя паршивыми наркоторговцами перед чертовой малиной! Какого черта? Вы что, шпионов там ловили на этой хазе?
Камачо возразил, что он просил репортеров не снимать его.
– Ха! Вы что, никогда не читали конституцию, мистер?
– Вот и они так ответили.
– И я это повторяю. Если еще раз увижу вашу ряшку в прессе, отправитесь куда-нибудь в Айдахо выкапывать нацистов в коровьем дерьме. Эти наркошники, видимо, единственные, кто не читает чертовых газет! – Шефа уже давно раздражало, как пресса освещает расследование ФБР деятельности «Арийской нации» – организации фанатиков превосходства белой расы, и при каждом удобном случае он издевался над журналистами. Иногда он попадал в точку. – Если вам так хочется стать знаменитостью, удалите себе лобную долю мозга и сделайтесь рок-звездой.
Слегка поостыв, шеф потребовал подробного отчета о Матильде Джексон и Чаде Джуди. Это заняло час. Потом он полчаса задавал вопросы и еще полчаса обсуждал стратегию и тактику розыска. Когда он, наконец, отпустил Камачо, тот был настолько вымотан, что пришлось идти в туалет.
Теперь Камачо удобно уселся в кресле и перебирал бумаги в папке входящих.
Он в третий раз перечитывал новые административные правила, когда Дрейфус постучал в дверь, а затем просунул голову. В кабинет ворвался дым от трубки.
– Хотите посмотреть вчерашнюю пленку о Чаде Джуди?
– Конечно.
– Она вставлена в видеомагнитофон.
Они перешли в маленький зал для совещаний, и Дрейфус нажал кнопку.
– В лаборатории ее долго обрабатывали. Должно получиться хорошо.
– Надо же.
– Тамошние умельцы совместили звук от одного из микрофонов с изображением.
На телевизионном экране появились Джуди и толстячок в куртке. Дрейфус отрегулировал цвет и громкость.
– … не нравится мне возня в прессе вокруг этих военных поставок. – У толстячка был глубокий баритон, но чувствовалось, что он нервничает.
Джуди ответил, но, видимо, в этот момент он был спиной к микрофону, так что разобрать слова оказалось невозможно. Дрейфус нажал кнопку «Пауза» и произнес:
– Запись шла еще от двух микрофонов, так что, думаю, это тоже найдется, но полная расшифровка займет несколько часов.
Камачо кивнул, и пленка пошла вновь.
– … большой риск. Кое-кто сядет в тюрьму, – говорил собеседник Джуди, – после того, как их измочалят на суде, который займет несколько месяцев.
Джуди наклонился к нему и зашептал. Можно было разобрать только обрывки:
– … вы, ребята… всю жизнь создавали фирму… речь идет о миллионах. Вам это действительно нужно, потому что… Вы сделаете десятки миллионов в предстоящие двадцать лет, а мне достанется пара акций, да разовый платеж и пенсия… совсем немного… – Остальное не прошло сквозь помехи.
– Достаточно, – сказал Камачо, послушав еще пять минут. – Дадите мне полную расшифровку, когда будет готова.
Дрейфус остановил магнитофон и включил обратную перемотку.
– Думаю, этот тип покупает то, что продает Джуди.