— В Лэнгли?!.. Я же лечу в Берлин, а оттуда в Киев?! — опешил Перси.
— Киев отменяется. В Берлине тебя встретит Браун с билетом на Вашингтон.
— Вашингтон? Значит, засветился Фантом!
— Насколько мне известно — нет.
— Ну, я тогда уже ничего не понимаю?! Вчера только говорил с Шлоссом, и он ни словом не обмолвился о вызове в Вашингтон.
— Все дело в Ковальчуке.
— В Генри?!
Саймон, помявшись, ответил:
— Я могу только предполагать, но не более того.
— Ну, говори же! Говори! — торопил Перси.
— Служба специальных расследований ищет русского крота. Его след обнаружили в киевской резидентуре. В Лэнгли дернули Ковальчука. Вывод напрашивается сам.
— Хочешь сказать: Генри крот?! Нет, нет! Этого не может быть! — не поверил своим ушам Перси.
— Марк, я ничего не утверждаю, но посуди сам. Его отстранили от работы, а вчера отозвали из Киева. Им занялась Служба специальных расследований. Остальное узнаешь в Лэнгли. На меня не ссылаться, я и так сказал больше, чем надо! — предупредил Саймон, с сочувствием посмотрел на ставшего мрачнее тучи Перси, и попытался сгладить ситуацию:
— Все обойдется, Марк. С Фантомом тебе сам черт не страшен.
Перси ничего не ответил. В его голове не укладывалась мысль, что добродушный ворчун Генри Ковальчук, прослуживший в разведке свыше двадцати лет и не в теплом кабинете Лэнгли, а в странах Восточной Европы, имевший на своем счету десятки ценных вербовок, мог стать русским агентом. Все существо Перси восставало против, казавшихся абсурдными, подозрений. Он больше грешил на происки резидента Саливана против бедолаги Генри, чем на коварных русских агентов, якобы свободно разгуливавших по коридорам Лэнгли, которыми тот не уставал страшить на совещаниях. Но теперь, если Ковальчук, но об этом Перси не хотелось и думать, действительно, окажется кротом, вместо обещанных наград, впереди его ждали изматывающие проверки. Проверки, которые могли закончиться позорной отставкой.
Саймон продолжал говорить, а Перси пытался понять, что могло подвигнуть Ковальчука на предательство? Разведчик такого уровня как он, так просто перейти на сторону противника не мог, на то требовались веские причины.
«Деньги? Серьезный мотив. Но Генри всегда довольствовался малым. Чрезмерные амбиции и жажда карьеры? За год до ухода на пенсию? Смешно! Конфликт с Саливаном и разочарование в профессии?» — размышлял Перси.
И здесь память услужливо подсказала: причину падения, а, возможно, предательства Ковальчука следует искать в его отношениях с руководителем киевской резидентуры. С назначением Саливана на должность резидента, у Генри стали возникать проблемы. Какая кошка пробежала между ними, так и осталось тайной. Сам Ковальчук на эту тему не распространялся. К концу второго месяца работы Саливана, их отношения окончательно испортились. Редкое совещание обходилось без того, чтобы он не поиздевался над Генри. Тот пытался огрызаться, а потом замкнулся в себе и стал все чаще заглядывать в рюмку. В редкие минуты бедолагу прорывало, и тогда Перси приходилось выслушивать все, что Ковальчук думает: «о мерзавце Саливане; о скотстве в разведке, в которой надо бояться не столько врагов, сколько собственных безмозглых ослов; о том, что в этом дрянном мире прежние заслуги ничего не стоят; что „конюшня“ ЦРУ ничем не лучше „зверинца“ КГБ-ФСБ».
Тогда это брюзжание Ковальчука воспринимались не более чем обида неудачника, который в запале, да еще по пьяной лавочке, мог нагородить и не такого. Теперь же Перси иными глазами посмотрел на старого приятеля, и предположение Саймона о предательстве Генри уже не казалось столь беспочвенными. В памяти всплывали эпизоды из недавнего прошлого, и они заставляли задуматься.
Все началось полгода назад. Холодным декабрьским утром машина Перси остановилась перед воротами посольства США в Киеве, и тут из снежной круговерти вынырнул некто, закутанный по самые глаза шарфом, и, швырнув на сидение записку, скрылся. После расшифровки немудреного шифра в руках резидентуры ЦРУ, а точнее его — Марка Перси, оказалась настоящая информационная бомба. Инициативный делец от шпионажа предлагал фантастическую сделку: купить то, зачем, не один год безуспешно охотились резидентура — совершенно секретные материалы по российскому ракетному комплексу «Тополь».
Несмотря на конспирацию, слух о его удаче пронесся среди сотрудников резидентуры. Чуть позже, Ковальчук, случайно или нет, появился в кабинете, когда он ломал голову над тем, как выйти на личный контакт с инициативным продавцом секретов. Предложение Ковальчука оказалось кстати. На следующий день они с готовым планом операции подошли к Саливану. Тот скептически отнесся, как к нему, так и самому предложению «инициативника», посчитав его, в лучшем случае, подставой со стороны ФСБ, а в худшем — наглой попыткой авантюриста, пытающегося таким способом сорвать денежный куш.