Он бросил взгляд на регистрационную карточку.
— Антонелли — да это же итальянское имя! — каркнул Кроуден коварно-торжествующе.
— Итало-американское, — поправил его пропотевший путешественник.
— Не из «черноруких»[13], надеюсь? — осторожно провентилировал ситуацию старик.
Новый постоялец помотал головой и выставил вперед обе ладони.
— Мою руки дважды в день! — успокоил он хозяина. — Да я рыбак из Тарпон-спрингс, еду на север провести лето.
— Уж я-то все про них знаю, про этих «черноруких», — самодовольно продолжал Кроуден. — Это вроде тех мерзких ребят, что пытались замочить Эллиота Несса в «Неприкасаемых». Я смотрел все серии каждую неделю, а потом и повтор. «Чернорукие», «Мафия» — все это одна банда чесночников поганых.
Мистер Кроуден начал действовать на нервы человеку, зарегистрировавшемуся в кемпинге под именем Фила Антонелли.
— А ты знаешь Лаки Лучано или Аль Капоне и прочих мафиози? — допытывался седоволосый вдовец.
— Нет. Но у меня есть троюродный брат, который знаком с личным дантистом Фрэнка Синатры. Это устроит?
Злобный владелец кемпинга внимательно смотрел на него в течение нескольких секунд, потом хмыкнул и указал на автостоянку в открытом поле. Он наблюдал, как смуглый атлет — по его внушительной мускулатуре можно было определить, что он и вправду рыбак из Тарпон-спрингс — влез в кабину своего потрепанного «форда». Да нет, конечно, богатые гангстеры-мафиози не будут разъезжать в таких колымагах и, конечно же, они не живут в побитых пропыленных трейлерах. У них огромные кремовые «кадиллаки», и останавливаются они в роскошных апартаментах дорогих отелей, где в компании голых девок попивают шампанское. Кроуден частенько думал о пышнотелых смеющихся девицах, которых и у него могло быть хоть пруд пруди, купи он тогда эти чертовы «кока-кольные» акции. Отвлекшись от своих грез о восхитительных сиськах и попках, старик пришел к выводу, что Антонелли вполне обычный и вполне безвредный парень.
И в одиннадцатый раз на этой неделе старый Фред О. Кроуден допустил ошибку. Ну, начать с того, что он и впрямь был не шибкого ума, да к тому же с обеда уже успел засосать семь бутылок пива; все же, находясь в своей лучшей форме, он не смог бы так непростительно ошибиться и в новом постояльце, и в его трейлере. Едва ли можно считать самым обычным человеком, который взрывал мосты и с автоматом в руках расчищал себе дорогу в полицейский участок, который убил немалое количество вооруженных до зубов солдат — иных из них голыми руками. Что же касается трейлера, то груз, спрятанный в потайном отсеке: радиопередатчик, приборы ночного видения с инфракрасным излучателем, снайперские винтовки, револьверы, автоматы, подслушивающие устройства и электронные «глушилки», инструменты для взламывания сейфов, боеприпасы и взрывчатка, — был отнюдь не обычным и далеко не безвредным.
Любой агент ФБР или ЦРУ мог бы убедить в этом мистера Кроудена, но, к несчастью, ни одного из них поблизости не оказалось, и весь этот внушительный арсенал был тщательно и умело спрятан. Старик смотрел, как Ф. Антонелли подъехал к стоянке, вылез из кабины, подсоединил резиновый шланг с краном к водопроводной трубе. Тони Фил Арболино Антонелли был рад оказаться в своем трейлере, ибо его глаза сильно болели после, семичасовой езды под палящими лучами солнца. Он также был доволен, что добрался до округа Джефферсон и нашел себе место базирования. Он уловил в дыхании Кроудена пивные пары и обрел утешение в мысли, что владелец кемпинга будет большую часть суток находиться в состоянии алкогольного опьянения.
Итак, второй десантник столь же успешно проник на «запретную территорию».
Остальные двое тоже были на пути к цели.
14
— Прошел уже месяц — больше месяца, Бен, — подчеркнул Пикелис, отпивая из высокого стакана томатный сок.
— Да уж почти шесть недель, ей-богу, — добавил он, глядя на свой город, распростершийся у его ног восемью этажами ниже.
— О чем я тебе и говорил, Джонни, — подтвердил толстощекий капитан полиции. — Если собранные Барринджером улики попали кому-то в руки, уж будь уверен, мы бы об этом давно узнали. Уж уверяю тебя, кто-нибудь давно пришел бы к тебе и стал клянчить выкуп.
— Кто-то вроде тебя, а, Бен?
Глаза Мартона сузились больше обычного.
— Совсем не смешно, — пробормотал он.
— Я и не шучу, — ответил Пикелис. Он улыбнулся чуть погодя, допив сок. — Просто чудо, Бен — натуральный сок из помидоров, выращенных в нашем округе! — напомнил он полицейскому не без ехидства.
— Угу.
— Тебе бы следовало почаще пить томатный сок, чтобы демонстрировать свое чувство патриотизма, — дразнил его властелин округа Джефферсон.
— Я всегда встаю, когда играют марш «Дикси» и «Звездно-полосатое знамя», и никогда не забываю поздравить тебя с днем рождения. По-моему, этого вполне достаточно, Джон.
Мартон замолчал и стал наблюдать, как Пикелис начинает атаку на омлет с сыром.
— Как я и говорил, — продолжал он, — мы ни черта не обнаружили, и, похоже, никто ничего не обнаружил. Если только тут не действовал какой-нибудь хитроумный агент Федерального бюро или следователь сенатской комиссии…
— Ну вот, отличная пища для размышления в погожее солнечное субботнее утро, — взорвался Пикелис. — Сегодня одиннадцатое июля, я мирно поглощаю свой завтрак, а мой добрый друг Бен пытается испортить мне выходные разговорами о хитроумных ребятах из Вашингтона. Слушай, капитан, у меня ведь и в Вашингтоне есть друзья.
Мартон молча кивнул, понимая, что лучше ему держать язык за зубами. Если, конечно, он не хочет спровоцировать новую вспышку гнева.
— У меня там есть ручной конгрессмен и еще кое-кто — кто, знаешь ли, держит ушки на макушке и сразу почует что-нибудь неладное.
Капитан снова кивнул.
— Я, знаешь ли, не полный идиот, — кипятился Пикелис.
Мартон кивнул в третий раз.
— Я трачу кучу денег в Вашингтоне — денег, благодаря которым мы все еще остаемся в деле, Бен, и неужели ты думаешь, я бы не узнал, что эти сучьи ублюдки опять катят на нас баллон?
Красный от ярости, он оттолкнул тарелку с омлетом.
— Джон, я ведь этого и не говорил, — тихо ответил Мартон, — я просто пытаюсь тебя убедить, что никто не завладел этими уликами, что либо они сгорели в машине, либо их вообще не существует. Я говорю, что нам нечего бояться, что мы только понапрасну себя накручиваем.
Пикелис допил кофе, закурил сигару и взглянул через перила террасы на море. Взгляд его больших черных глаз скользил по загородному клубу «Парадайз», по площадке для гольфа, вдоль пальм на побережье. Зрелище было умиротворяющим, и раздражение постепенно проходило по мере того, как пейзаж усмирял бурю в его душе.
— Может, ты и прав, Бен, — согласился он, и его губы разъехались в слабой улыбке, продемонстрировавшей плоды зубоврачебных стараний стоимостью не меньше нескольких тысяч долларов. — Может, я просто понапрасну заставляю тебя терять время. Может, лучше тебе заняться выполнением своих прямых обязанностей по охране спокойствия наших граждан. Закон и порядок — вот наш лозунг. Нашим женщинам никто не угрожает, наши улицы безопасны, не так ли?
— Более безопасны, чем в любом другом американском городе. Конечно, и у нас случаются время от времени неприятности. Вот прошлой ночью, например, на Лараби-авеню прирезали цветную девчонку, и я собираюсь разобраться с этим. Да, сэр, уж я постараюсь разобраться! — пообещал Мартон.