— Вам не за что просить прощения, — ответила я, — ведь это не вы обожгли мне руку.
— Понимаю это, но если бы я был внимательнее, то такого могло бы не случиться.
— Вы хотите сказать, что ваш племянник специально сделал так, чтобы у Аданиты появился ожог на руке? — возмущённо спросил Эдвард Кросс.
— Нет, он не специально, — заверил его Джэррадрд, и в его глазах появилась такая боль, что мне стало жалко этого рустранца. — Я сейчас вам всё объясню.
— Мы вас внимательно слушаем, — холодно произнёс Алекс, не выпуская меня из объятий.
— Вы уже у нас столкнулись с таким словом как шийи, — обвёл нас взглядом рустранец, — но вы ведь не знаете и не понимаете значение этого слова, так? — спросил он, и мы утвердительно кивнули.
— Когда вы на вечере представляли нам свою шийи и дочь, я думала, что так у вас называют супругу, — сказала Саманта.
— Это одно из значений этого слова, — сказал Джэррард и тут же продолжил: — Шийи для рустранца эта та, кого признала твоя стихия и послала ей зов крови. Эта твоя единственная, твоя половинка, душа и избранная без которой рустранец, не может жить, когда находит её.
— Подождите, — прервала я его, — а как вы понимаете, что она ваша шийи?
— По прикосновению, — ответил он. — Когда женщина сама прикасается к нашей коже, если она твоя шийи, то по телу проходит дрожь, и появляется огонь в крови. Это касание запускает необратимые изменения в теле рустранца и он уже не может без неё.
— А как женщина понимает, что это её… ну, если она шийи, то, как у вас называют мужчин? — снова спросила я.
— Шейнар. — ответил Джэррард.
— Так как она понимает, что он её шейнар?
— А вот здесь самое главное, — ответил он, и начал объяснять: — Если женщина откликнулась на зов крови рустранца, то происходит принятие, и на левой скуле женщины появляется маленькая татуировка в виде молнии. Если её шейнар уроженец огненных земель, то татуировка будет красного цвета, для воздушных — белого, для пустынных — жёлтая, а водных — синяя. Появление этой татуировки и означает что она его шийи.
— А если татуировка не появилась? — вновь поинтересовалась я.
— Если татуировка не появилась, то для этого может быть две причины: первая — если отклик крови происходит сразу, но по какой-то причине принятие не происходит, и его нужно ждать. А вторая, если идёт отрицание, — ответил Джэррард.
— А при этом есть какие-то последствия?
— Да, — кивнул он. — Если принятие нужно ждать, то рустранец будет чувствовать дискомфорт и только, а вот если идёт отрицание, то ему не жить. Его сожжёт его собственный огонь, но перед полным выгоранием придётся испытать такие муки, что сам не захочешь жить.
Мы все сидели в полнейшем шоке от слов Джэррарда, а потом Алекс спросил:
— А при чём здесь Нита?
Джеррард тяжело вздохнул, и, посмотрев на меня спросил:
— Нита, помните, Катара спас вас на Гелионе?
— Да, — кивнула я.
— Вы прикасались к его коже?
— Да. Коснулась его щеки, когда он лежал, и думала, что он был без сознания, — припомнила я. — Хотела убедиться, что с ним всё в порядке.
— Вы были в перчатках?
— Нет, — мне не нравились эти вопросы и я начала волноваться.
— В момент вашего касания, у Катары прошла дрожь по всему телу, и появился огонь в крови, — вздохнул Джэррард. — Он принял вас как свою шийи.
— Но у меня ведь ничего нет! — воскликнула я. — Имею в виду, что у меня к нему нет совершенно никаких чувств, кроме благодарности. Да и татуировки тоже никакой не появилось. Только… — прошептала я.
— Только что? — мгновенно спросил Джэррард.
— У меня потом на пальцах был ожог, и начали сниться странные сны, — шокировано сказала я.
— Мы не знали этого, но до последнего надеялись, что у вас отсрочка принятия, — сказал он, опустив голову. — Пока не произошёл вчерашний инцидент, мы ни в чём не были уверены. Но вчерашний ожог от прикосновения Катары расставил всё по своим местам. У тебя отрицание зова, и от этого такие последствия.
— И… Что теперь с ним будет? — спросила я, уже зная ответ наперёд.
— Он умрёт, — сказал Джэррард надломленным голосом. — Но перед этим… — и из глаз сильного мужчины потекли слёзы. — Он сын моей родной сестры и лучшего друга. Они погибли, когда Катара был совсем маленьким, и мы с Анникой растили его как своего родного ребенка. Я души ни чаю в этом мальчике. Он никогда не чувствовал себя лишним в нашей семье и был всегда окружён теплом и заботой, — рассказывал Джэррард. — Я собирался сделать его своим приемником. А теперь…