— А что?.. — она горько усмехнулась, — есть другие варианты?
— Есть! — сказав это Никита слегка покривил душой, он совсем не был уверен в этом.
— Ну и?
— Вариант второй: ты честно, подчеркиваю, честно!.. отвечаешь на мои вопросы… В частности, где эти твои… «бусинки». Я еду туда, проверяю и если все верно, я связываюсь с Наставниками, а это, чтоб ты знала, несколько другое ведомство. В этом случае, у тебя появляется шанс, что тобой и твоими… в общем вами, будут в дальнейшем заниматься такие как я… то есть люди…
— Заниматься…
— Ты им интересна в живом виде…
— Интересна…
— Не повторяй, как попугай! Да! Тебя будут изучать, с тобой будут работать… Но зато будешь жить, что в первом варианте совершенно исключено! Ну как?.. продолжим разговор? Или…
— А если первыми найдут те… мотоциклисты?
— Ну, я думаю такой вариант маловероятен… у них просто времени не будет… Их самих вот-вот найдут! Впрочем, шанс воссоединиться с ними у тебя был, но ты им не воспользовалась. Почему, кстати?
— Они страшнее вас… я почувствовала их желание… вернее, его желание… Короче, быть женой полка, радости мне нет… затрахают до смерти…
— Хорошо! Значит согласна на диалог?
— Хорошенький же у меня выбор… или зарежут как кролика, или будут изучать, как мой папочка, крыс лабораторных… которых, впрочем, тоже… потом того…
Никите стало до боли жалко, эту скрючившуюся у батареи, несчастную девочку в разорванной блузке, по воле случая, попавшую в круговорот беспощадных событий. Действительно, чем она виновата, что ей выпала такая участь? И теперь, когда у ровесников жизнь только в самом расцвете весны, когда все впереди, ее ожидает только мрачное неизвестное нечто.
— Ты знаешь… Алена… — он впервые назвал ее по имени, — вряд ли тебя это успокоит, конечно… но я, с недавних пор, себя чувствую не лучше… Лабораторная крыса — это ты правильно сказала…
Девушка вскинула на него глаза. Но не удивленно, а как ему показалось оценивающе.
— Что ты чувствуешь? — голос ее был, какой-то настороженный.
— Ну вот это… ощущение лабораторной крысы под колпаком… которую гоняют по лабиринту, а она по наивности своей крысиной, думает, что принимает самостоятельные решения…
— С чего ты это взял?
— Так! — спохватился Никита. — Что-то мы не о том! Вопросы задаю я! Так и где, эти… твои выкормыши?
Алена опустила веки, словно пытаясь погасить блеск глаз.
— Там на Цветном… — тон ее, вновь стал безразличным.
— Где? — удивился Никита. — В вашей квартире?!
— В соседней… У бабы Поли… Полины Яковлевны… Я подумала, где их меньше всего будут искать… конечно, рядом с нашей квартирой… В самой квартире могут еще глянуть… менты… если меня будут искать… а в соседней, никто не будет.
Никита вспомнил сварливую бабку из соседней квартиры, пугавшую его милицией.
— Ну ты даешь! — поразился он. — О наличии подобного количества наглости и хитрости у такого ангелочка, действительно мало кто рискнет предположить. Но какова артистка!
— Книжек много читала… детективов, — усмехнулась девушка.
— А что эта… как ее… баба Поля…
— Я ей внушила, что это ее внучки из деревни приехали… денег ей подбрасываю… она их кормит, убирает за ними…
— Ну, дает! — повторил Никита. — Внушила значит? Ну а если б к этой бабе Поле, менты заглянули.
Алена пожала плечами:
— Они и заглядывали… Но они же про меня интересовались, а не про них… У нее трешка, она одна в ней живет… Ну приехали внучки погостить, ну и что? Лето же, все куда-то едут…
— Н-да… Складно свистишь! Ну, допустим, верю… А это чья квартира? Ты что-то плела про бой-френда… про беременность…
— Мало ли что я говорила… — удивилась Алена, — что ж мне было, вам всю правду рассказывать?
— Ну так и?
— Съемная квартира… нет никакого бой-френда… и беременности нет, разумеется. И вообще, если хочешь знать, я девочка еще… понял?! Думала перед смертью, хоть мужчину попробовать… А ты, дурак отказался!
— Девочка? — недоверчиво покосился на нее Никита, наматывая бинт на запястье. — Что в восемнадцать лет еще встречаются девочки? А где ж ты, девочка, денег столько взяла?… Квартиры снимать, этих вон кормить, на машине ездишь… А?
— Папину заначку реквизировала, — просто созналась Алена, — и машина папина.
— Ну, ладно, теннисистка… — Никита отрезал бинт ножницами и разорвав концы, завязал их на запястье при помощи свободной руки и зубов. — Поеду я съезжу на Цветной, проверю твои слова. Если все так, то я своему слову хозяин! Дашь машинку-то покататься?
Алена скептически скривилась:
— Не дам!
— Ладно, так возьму, — согласился Никита поднимаясь со стула. — Посиди тут пока… никуда не уходи… А, кстати… — остановился он, — как мне с этой вредной бабкой договориться? В прошлый раз она мне даже дверь не открыла.
— Она не вредная… хорошая, добрая… я ее запрограммировала так… на недоверие. Кодовое слово скажешь… после этого, она тебе будет полностью доверять.
— Ишь ты!.. не перестаешь меня удивлять! И какое кодовое слово?
— Скажу… — усмехнулась Алена, — если ты мне тоже, кое-что скажешь…
— Знаешь, девушка… — посуровел Никита, — в твоем положении не до торговли! Я жду!
— Хорошо, хорошо… — закивала она, — кодовое слово — «тай-брейк»… запомнишь?
— Тай-брейк? — повторил он. — Откуда это? Из тенниса что ли?
— Да из тенниса… ну скажи, пожалуйста… на чем я прокололась? Как ты меня нашел?
— А черт его знает… — просто ответил Никита, — подумал, что ты можешь играть в теннис… позвонил другу, назвал твою фамилию…
— Позвонил другу… как эхо повторила за ним Алена. — А если б я играла в хоккей на траве?
— Сказал, не знаю! Интуиция наверное… а, может, видел случайно тебя на корте… В общем сиди и жди! Я быстро… если не наврала конечно… Тогда сюда придут злые дяди и тети…
— Пш-шел ты, — равнодушно сказала девушка, — надоел своим пуганием… я уже устала бояться!
— Поговори мне! — беззлобно ответил Никита. Он снял с вешалки свой пакет с палкой, взял с тумбочки в коридоре связку ключей. Подкинул ее на ладони. Ключи солидно звякнули, связка была тяжелая. Никита вернулся в комнату:
— Какой ключ от твоей квартиры на Цветном?… на всякий случай, может, зайду…
— Тот желтый… английский…
— Этот? — Никита выбрал ключ из связки.
— Да! Уйдешь ты наконец?
Он усмехнулся и открывая входную дверь бросил через плечо:
— I'll be back!
— No doubt! — отозвалась Алена и демонстративно отвернулась к окну.
Лязгнула закрываясь, железная дверь. Четыре раза повернулся ключ в замке. Девушка напряженно прислушивалась ожидая шума лифта, но его все не было. Верный своим привычкам Никита, спустился вниз пешком. Она привстала и осторожно выглянула в окно. Хлопнула дверь подъезда. Помахивая пакетом, вышел Никита и направился к стоящей поодаль «тойоте». Девушка присела и оглянулась по сторонам. С опрокинувшейся при падении Никиты этажерки, по всей комнате разлетелась косметика. Ага, вон там, то что надо — пузырек с душистым глицерином. Далековато правда… Но достать кажется можно. Алена легла на пол и вытянувшись как струнка, дотянулась до пузырька носком ноги. Осторожным движением подкатила его ближе. Еще ближе. Села. Спустив по трубе скованные руки, взяла пузырек. Отвинтила крышку и щедро плеснула глицерином на запястье левой руки. Покрутила кольцо браслета наручников, смазывая поверхность и сложив ладонь лодочкой, морщась от боли, делая вращательные движения, стянула браслет с руки. Ладонь свело судорогой, пришлось ее разминать. Помедлив несколько минут, она повторила ту же операцию с правой рукой. Вздохнув с облегчением, встала и прихрамывая пошла на кухню. Смыла глицерин с рук под краном и тщательно вытерев их полотенцем, вернулась в комнату. Сняла разорванную блузку, скомкала и бросила на пол. Покопавшись в шкафу, нашла черную трикотажную кофточку с кряхтением натянула ее через голову. Плечи и спина болели от Никитиных объятий. «А что сделаешь? — сказала она вслух. — Сама, дура, напросилась… Так… и где моя сумочка?» Приговаривая: «сумочка, сумочка…» Алена вышла в коридор. Сумочка пристроилась на полочке под зеркалом. «Вот ты где, моя маленькая!» Покопавшись в ней, девушка извлекла из бокового кармашка свой серебристый телефон. Раскрыла его, по памяти ввела номер и нажала зеленую клавишу дозвона. Щелчок после первого же гудка.