Обиженно засопев, Усольцев вытащил кассету из видеомагнитофона.
– Мы работаем, Борис Иванович, не сидим, сложа руки, – сказал он, – у нас не всё получается, но мы действуем.
– Вот и прекрасно, работайте тщательнее, глубже, не хватайте то, что лежит на поверхности, то, что может подбросить вам противник. Так, кажется, учит нас искусство контрразведки. А меня по таким пустякам, относящимся к вашим догадкам, не отвлекайте. Догадок я сам могу вам привести тысячи. У меня слишком много работы, чтобы ими заниматься. Забирайте свои документы, – Борис Иванович раздраженно двинул от себя стопку – и принимайтесь за работу.
Когда за Усольцевым закрылась дверь, Кислицын хмыкнул, представив, насколько бестолковыми могут быть подчиненные. Усердие, как говорили классики, всё превозмогает.
И все же, все же. Может, он зря посмеялся над Усольцевым и тот в чем-то прав, не все так просто? Былая подозрительность вновь проснулась в нем. Он принялся читать служебную почту, машинально накладывая резолюции, но мысли неотступно продолжали возвращаться к тому, что ему показал на пленке Усольцев.
Высокое солнце с самого утра, не переставая, грело крыши областного города. Уже неделю стояла аномальная жара для этих уральских мест, о чем не уставали напоминать по телевизору девушки-синоптики с фигурами фотомоделей. Сергей Забелин слушал их с раздражением. С погодой и так все было ясно: лето на то и лето – должно быть тепло, сухо и жарко.
Его раздражение еще вызывало и нечто другое. На недавней Коллегии Управления генерал поставил четкую задачу – подготовить реальный план операции по выявлению и захвату с поличным взяточников в администрации. Но он, Забелин, не мог выполнить этот приказ. В голове были лишь общие фразы, ничего не значащие мероприятия, пустые пункты. Складывалось впечатление, что оперативные источники, состоявшие у него и его сотрудников на связи, совершенно не знали окружавшей обстановки.
Он неторопливо шел по проспекту Ленина, в глубокой задумчивости, не глядя особенно по сторонам. Встречные девушки приветливо улыбались, теплый ветер неутомимо трепал их короткие летние платья. Некоторые из них ели мороженое и Забелину вдруг тоже захотелось. Он остановился у киоска, купил "Эксимо", и осторожно разворачивая блестящую обертку, медленно пошел дальше по проспекту.
Неподалеку завизжали тормоза. Сергей увидел, как у тротуара остановился большой черный джип, а в открывшемся окне показалось лицо Маргириты. Он подошел ближе.
– Надо же, – насмешливо сказала Виккерс, – ничто человеческое нам не чуждо!
Сергей хотел ответить ей умной цитатой, но не нашелся.
– Вы по делам или так, развлекаетесь? – несколько грубовато спросил он.
– Какие развлечения в двенадцать дня? Это при моем-то бизнесе? Хотите пообедать?
Забелин чувствовал, что эта молодая женщина привыкла брать от жизни то, что считала нужным, особо не прислушиваясь к чужому мнению. Возможно, в данное время ей нужен был он – Забелин, и она хотела заполучить его без дополнительных усилий, дипломатических маневров. В то же время, он испытывал к ней чувство симпатии, даже больше, чем симпатию – она ему нравилась.
Несмотря на свой возраст, а ему было уже за тридцать, Забелин был холостяком, личная жизнь не сложилась по разным причинам. У него были попытки создать семью: сначала с однокурсницей по институту Ириной, потом с девушкой Лизой, с которой он познакомился, отдыхая на море в Геленджике. Ни к чему хорошему это не привело – эти истории были похожи на сотни других историй, о которых рассказывали окружающие или он читал в книгах.
Были и другие девушки, романы с которыми протекали быстротечно, бесследно, ничего не оставляя в душе и памяти, разве что смутные сожаления. И все же, настоящих причин разрыва с этими девушками он до конца не понимал. На ком лежала вина в большей степени? На них? А может, вопрос был в первую очередь в нем самом? В его внутренней неудовлетворенности этими отношениями? Оттого, что он не любил своих избранниц?
– Хорошо, если у вас есть время, давайте пообедаем – согласился Сергей.
Он выбросил начатое мороженое в мусорный ящик и сел в джип. Дверца мягко хлопнула, машина тронулась с места.
– Давай уж на "ты", что ли, – предложила Маргарита, – не люблю эти китайские церемонии. Насколько проще в английском языке – там "ты" и "вы" звучат одинаково.
– А вы, ты – поправился Сергей, – говоришь по-английски?
– Закончила факультет иностранных языков, но учительницы из меня не вышло. Зато пригодилось в торговле, когда ездили в Польшу и Турцию. А теперь и в Китае. Хотя в Китае достаточно хорошо знают русский язык. Короче, английский не помешает нигде.
Не упуская из виду дорогу, Маргарита искоса посмотрела на Забелина. Вела она машину четко, уверенно, совсем, как мужчина. Забелин тоже умел водить, но у него были старые "Жигули", которые поменять на новые он не мог по причине отсутствия финансов.
Мимо пролетала улица, пешеходы на ней, мелькали здания. Впрочем, ехали они недолго. Здесь же, на проспекте Ленина в последнее время открылось несколько ресторанов и кафе, довольно дорогих для простой публики, а потому все время полупустых. Они остановились возле ресторана "Глория".
В ресторане почти не было людей. Они вошли в довольно уютный зал: стены, окрашенные в приятные бежевые тона, повсюду зеркала, создающие определенное настроение. Мебель тоже была приятной, удобной и вместе с тем импозантной, соответствующей уровню ресторана. На стене, у которой стоял их столик, аккуратно в рамках висели фотографии известных людей области, посещавших в разные времена это заведение.
– Что узнал кого-нибудь? – спросила Рита, заметив, с каким вниманием Забелин разглядывал фотографии.
– Да так, – пожал плечами Сергей, – отдельные лица мне знакомы. Но…как писал Пушкин, иных уж нет, а те далече.
Маргарита улыбнулась.
– Я была уверена, что ты ответишь мне какой-нибудь цитатой. Расслабься, меня не надо убеждать, что ты умный и начитанный. Я девушка без претензий, со мной можно попроще.
– Вроде я ничего не усложняю – заметил Сергей – конечно, если тебе кажется это занудством, то наше общение, наверное, есть смысл ограничить этим обедом.
Виккерс задумчиво посмотрела на него.
– А ты с характером, с тобой будет трудно разговаривать, если ты такой обидчивый.
– Что ты! Со мной очень легко, если меня не задевать. Я давно пришел к выводу, что надо воспринимать всех такими, как они есть, с их достоинствами и недостатками.
– Спасибо за лекцию, – Виккрес обиженно поджала губы, – вот так сейчас – приглашаешь мужика на обед, а он еще на тебя и наезжает.
– Не обижайся, Рита! – сказал Забелин и вдруг, поддаваясь внезапному порыву, погладил её по руке.
Маргарита посмотрела на него, и он увидел в её карих больших глазах такое же чувство одиночества и беззащитности, которое, как ему казалось, он видел больше месяца назад в больнице.
– Как бандиты, люди Матвея, сейчас на тебя не наезжают? – спросил он, – ведь получилось, что ты им заплатила и теперь что, должна платить ежемесячно?
– Не знаю, больше не приходили и не звонили. Может, отстали?
Она с надеждой посмотрела на Забелина, но он промолчал, ничего не ответил ободряющего.
То, что люди Матвея до сих пор не заявились в офис Виккерс – это вопрос времени. Видимо, после громких разборок у бара "Джек Дэниэлс" они решили осмотреться, выждать пока улягутся круги на воде.
"Но долго ждать не будут – подумал Сергей, – надо будет Рите помочь. Только вот как? Её заявление о вымогательстве у нас уже есть, наверное, это повод взять её под защиту с нашей стороны". Следовало потолковать с Сашкой, может он подскажет что-нибудь дельное.
Официант принес обед, расставил салат, тарелки с большими кусками прожаренного мяса и гарниром, все это было красиво украшено листками зелени. Поставил на стол небольшой графин с водкой.
– Ты что, собираешься пить? – удивленно спросил Сергей.