Но я все равно не понимал суть его сомнений и отец принялся пояснять:
— Ты знаешь, что такое «крысиный король»[41]? — как обычно, сначала ему потребовалось уточнить терминологию.
— В «Щелкунчике»?
— Нет, не в «Щелкунчике». В жизни.
— Они еще и в жизни есть?
— Есть, — отец тяжело вздохнул. — Когда в хозяйстве заводится крысиная семья — как от нее избавиться?
— Кота-крысолова завести, все засыпать дустом, отравой какой-нибудь, много способов!
— Мне нравится твой оптимизм, Зак. Крысы — существа социальные, хитрые и быстро приспосабливаются к изменяющейся действительности. Коты и яды, это, конечно, хорошо, но с давних пор лучшие результаты показывает метод создания «крысиного короля». Стопроцентный результат.
Он сделал паузу, придавая значительность своим словам. Я внимательно слушал и вертел в руках перед носом пузатенький бокал, из которого доносились чудесные запахи — от сушеной сливы до цветов и дубовой коры.
— А делается это так: вылавливается крупная сильная крыса и садится в банку или клетку, из которой не может выбраться. Некоторое время ее морят голодом, и когда она уже готова издохнуть — к ней подбрасывают дохлого крысиного детеныша. А крысы, будучи существами, как я уже говорил, социальными, каннибализмом не занимаются никогда. И вот эта несчастная крыса, разрываясь между инстинктом стайным и инстинктом выживания, всегда отдает предпочтение последнему. Она пожирает труп мертвой крысы. Понимаешь?
— Не особенно пока.
— Дальше ее опять истязают голодом, но в последний момент бросают к ней полудохлую, раненую крысу, неспособную к самостоятельной защите. И создаваемый «крысиный король» пожирает еле живого собрата, в очередной раз предавая стайный инстинкт. В конце концов дело доходит до живой здоровой крысы, и когда она тоже оказывается сожрана — рождается «крысиный король», для которого больше нет никаких ограничений и свое стадо он воспринимает как еду, добычу, жертвы для собственного выживания. Его подкидывают в его семейку и начинается кровавая вакханалия, когда это существо — крысоед — начинает убивать себе подобных просто потому, что все его табу сняты. Но, если ты помнишь, я говорил, что крысы — существа социальные и заполучив себе такого «короля», они на месте не остаются, собираются и дружно уходят с его охотничьих угодий.
— Интересный способ. К чему ты все это говоришь?
— К тому, что отныне «крысиным королем» движет только рациональная логика собственного выживания. И все остальное — неважные частности. И вот как я отношу все сказанное к нам: мы вывезли из Союза на обучение сюда многие тысячи молодых людей. Они обладали определенной нравственностью. И пусть здешние моралисты считают, что она целиком искусственная, но она есть, и она помогает людям жить. Теперь, насмотревшись на то, что творится вокруг них здесь, они вполне могут стать теми самыми «крысиными королями» на Родине. Из мира коллективизма они попадают в мир индивидуализма, где каждый за себя, где нет высшей ценности, кроме «эго». Они набираются здесь этой заразы и потащут ее в Россию. Представляешь, что будет, когда такой молодой да ранний, облеченный доверием и властью, поймет, что именно он поставлен над послушными согражданами?
— Ты в самом деле этого боишься? Это уже давно произошло. — Я вспомнил Ваську Глибина со товарищи, многочисленное племя фарцовщиков, узбекских баев, ставших председателями колхозов, генералов, не стесняющихся загонять новобранцев на строительство своих дач. — По-моему, этих крыс в России и без нас было выше крыши — любой мелкий уголовник мнит себя вершителем судеб соседей. И наша задача только лишь дать возможность стать сильнее обычным неглупым людям, которые хотят что-то сделать не только для себя. Все, что не убивает нас, делает нас крепче. Не так ли?
— Наверное, я старею, — кивнул отец. — Боюсь любой длиной тени. Но ты все же подумай об этом. Просто пожив здесь немного — в жирной, самодовольной Европе, я вижу, что если моя страна придет к этому же, то мне будет безумно жаль того, что останется в прошлом. Дешевых авиаперелетов на черноморские курорты, бесплатных домов отдыха, тихих спокойных улиц и полных детьми дворов, которые не боятся незнакомых людей. Я буду скучать по умным книгам, видя в магазинах комиксы и порножурналы. Наши горлопаны кричат о том, что коммунисты ограничивают развитие людей, делая всех одинаковыми. Какая гнусная и какая трудноопровергаемая ложь! Этим крикунам — народным артистам, деятелям искусств, кооператорам и остальным, не отягощенным общественной моралью, тем, для кого она обуза, там, в России или Казахстане, действительно тесно и негде развернуться, но в свой индивидуальный рай они норовят затащить всех остальных — рабочих и крестьян, простых врачей и учителей, которых меж собой называют быдлом и которым там совсем не место. А им верят. Потому что уж очень красиво рассказывают о свободе, равенстве и братстве в мире загнивающего капитализма. Знаешь, одна моя хорошая знакомая из облздрава, ты должен ее помнить — тетя Вера, будучи в конце семидесятых вторым секретарем горкома комсомола, получила путевку на поездку в Лондон. На неделю. И в обмен ей дали двадцать рублей. Не знаю, сколько это фунтов по тому курсу, явно не много… Словно специально какая-то скотина таким образом устроила поездку — их водили мимо самых ярких магазинов вроде Harrods[42], а в кармане у них, комсомольских вожаков, деньги были только на жвачку Wrigley. Ничего, кроме жажды попасть в этот магазин, они привезти с собой в Союз не могли. Это и были первые «крысиные короли», затаившие лютую злобу на вырастившую их страну[43]. И я боюсь, что погнавшись за яркими витринами, мы потеряем то, что делает нас развитым обществом. Да, не все благополучно в отечестве, опять вводятся продуктовые карточки. Но это только потому, что руководители не умеют руководить! Это не народ все сожрал! Насмотрелся, знаешь, я на парижских клошаров, — он горько усмехнулся, — ничего подобного для Москвы не хочу. Но ведь к этому мы и придем.
41
Концепция «крысиного короля» (авторство установить не удалось) в переложении к человеческому обществу подробнее на сайте agaroza.com. Предполагается, что подобная «технология» всерьез могла повлиять на развал СССР.
43
Случай из жизни, абсолютно реальный, только туристка была не вторым, а первым секретарем горкома комсомола.